Каждый народ в известную эпоху имеет свой политический идеал….Эти идеалы так же разнообразны, как бесконечно разнообразны условия жизни отдельных государств, потребности и вкусы населения[1]

Е. Мартынов, военный теоретик

Разные факторы в разной степени, формирующие состояние МО-ВПО, влияют на национальные стратегии. Исторически давно существует несколько подходов, где, например, доминирующее значение придается финансово-экономическим факторам, либо военным («большие батальоны»), либо религиозным. Можно отметить, что в разные исторические периоды разные факторы имею самое разное значение для формирования и прогноза развития МО-ВПО.

Новое мироустройство и вытекающий из него миропорядок во многом станет результатом развития сценария МО и ВПО, доминирующего в настоящее время, следствием множества других внутренних и внешних процессов. Оно не появится «из ниоткуда», но, как и прежние мироустройства, станет следствием развития огромного числа известных и новых факторов и тенденций. Во многом оно станет следствием нового миропорядка, который оформит эти процессы в новую систему отношений, существующих в МО и ВПО.

Авторская гипотеза работы[2] предполагает, что особенности современного мироустройства, прежде всего, особенности развития современного сценария международной обстановки[3], охватывают очень широкий круг проблем, только некоторые из которых с полным основанием можно отнести к области силовых, а тем более, военных, отношений между субъектами и акторами[4] МО, что и является, собственно говоря, объектом настоящего исследования. Другими словами, анализируя постоянно военно-силовые факторы, необходимо иметь ввиду, что существуют и другие, не силовые факторы и тенденции, влияющие на формирование МО и ВПО, которые, как правило, пока не учитываются в специальных работах, посвященных анализу ВПО в мире.

Огромное значение для состояния, структуры и процесса формирования МО имеют в настоящее время, например, демографические тенденции или процессы, связанные с развитием на базе локальных человеческих цивилизаций (ЛЧЦ)[5], как глобалистских, так и антиглобалистских — национальных, мировых и региональных — форм сотрудничества, которые, по своей сути противодействуют глобальной тенденции формирования военно-политических коалиций[6].

Эти тенденции оказывают огромное влияние на формирование как современного мироустройства, так и будущего миропорядка. Они в последнее время проявляются в самых разных формах и в разных странах[7]. Так, например, отношения в «треугольнике» США-Индия-Китай, как оказывается, трудно правильно оценить только исходя из имеющихся межгосударственных противоречий этих стран. В январе 2021 года США сознательно рассекретили стратегию противостояния Китаю в Индо-Тихоокеанском регионе, которая основывается на «противодействии» либерализму со стороны КНР, которое ожидается от нынешнего руководства Китая[8]. Стратегия призвана не позволить Китаю создать «антилиберальные сферы влияния».

В этих целях предполагается содействовать ускорению темпов экономического роста Индии, а также оказание помощи по дипломатическим, военным и разведывательным каналам, чтобы Нью-Дели мог справиться с трудностями в регионе, включая территориальный спор с Китаем.

Другой пример — изменение отношений России с Евросоюзом после переворота на Украине 2014 года[9]. С.В. Лавров сформулировал позицию России следующим образом: «Россия не уйдет из Европы, но отношения развивать будет не с Брюсселем, а с отдельными странами Евросоюза, так как все механизмы сотрудничества с ЕС разрушены», заявил глава российского МИД Сергей Лавров. В частности, были заморожены регулярные саммиты на высшем уровне, встречи членов российского правительства с еврокомиссарами и председателем Еврокомиссии, более 20 секторальных диалогов, ежегодные встречи российского министра иностранных дел с высоким представителем Евросоюза по иностранным делам. «Все это разрушено, и не нами», — резюмировал Лавров. Сохранились только спорадические контакты, среди которых обсуждение международных вопросов, например, ситуации в Сирии или вокруг иранской ядерной программы, или поставок российских углеводородов. В этих условиях Москва обязана быть готовой к любому развитию отношений, а выбор вектора развития за Европейским союзом»[10]. — сказал Лавров.

Это, в частности, что если Запад абсолютно игнорирует интеграционные процессы в России, например, сотрудничество с ОДКБ и ЕврАзЭС, то России не стоит сохранять такое сотрудничество с европейскими институтами[11].

В целом пространственные глобальные концепции становятся обязательным атрибутом внешнеполитического и военного планирования в мире[12]. В частности, примечательно, что в начале января 2021 года Военно-морское министерство США специально обнародовало стратегический план «Голубая Арктика», в рамках которого Вашингтон планирует «бороться» за беспрепятственный доступ к Северному морскому пути и право добычи природных ресурсов на шельфе Северного Ледовитого океана.

Иными словами, процессы развития существующего сценария миропорядка и МО существенно шире спектра процессов развития ВПО, а тем более частных процессов формирования глобальных и региональных СО, не говоря уже об особенностях конкретных войн и военных конфликтов[13]. Более того, даже сама попытка составить их перечень и выстроить этот перечень процессов в приоритетном порядке вызывает многочисленные дискуссии. Этой теме уделяется специальное внимание, которое в нашем случае носит очень ограниченный характер[14]. Важно иметь ввиду, что как глобальные, так и антиглобальные процессы оказывают усиливающееся влияние на формирование миропорядка и развитие современного сценария МО.

Авторы: А.И. Подберезкин, О.Е. Родионов.