Тщательное изучение одной кампании, если оно не основано на хорошем знании всей военной истории, может привести к неправильным выводам[1]

Б. Лиддел Гарт

В ближайшем будущем России неизбежно предстоит смена внешнеполитической стратегии России, которая в последние два десятилетия может быть охарактеризована как постепенный переход от стратегии внешнеполитической капитуляции времен Б. Ельцина к контролируемому стратегическому отступлению В.В. Путина, которое неизбежно (в случае длительной реализации) приведет к потере инициативы и уступкам, рефлекторной реакции на создаваемые угрозы и вызовы извне, т.е. не эффективной внешнеполитической стратегии.  Результат СВО на 2024 год – США и их союзникам не удалось нанести «стратегическое поражение России», но и России не удалось ни «демилитаризовать», ни «денацифицировать» Украину. В итоге можно сказать, что 2,5 года войны сказались скорее в пользу России, чем Запада, который сумел мобилизовать крупные ресурсы для войны с нашей страной.

Во второй половине 2024 года встал вопрос о будущем не только СВО и Украины, но и отношений России с Западом. И сессия Совета НАТО в июле 2024 года это фактически утвердила в качестве стратегии коалиции. Если не испытывать искусственно иллюзий, то надо признать, что перед Россией и НАТО стоит проблема как продолжить в будущем конфликт, которая может теоретически решиться тремя самыми общими способами:

- заключением временного военного перемирия, при понимании того, что противоборство будет продолжено;

- продолжить военно-силовое противоборство теми же способами и средствами, которые использовались до июля 2024 года;

- усилить ВСУ новыми средствами ПВО и ВТО, включая наступательные ВВСТ, а ВС России продолжить наращивание наступательных действий по «прогрызанию» обороны противника.

Похоже, что обе стороны однозначно выбрали третий вариант, который означает военную эскалацию (как бы ни старались стороны контролировать этот процесс), что, как минимум, подтверждают решения Вашингтонского саммита НАТО и действия ВС России по усилению наступательного импульса, включая применение ВТО оружия по ключевым объектам инфраструктуры Украины.

Применительно к стратегии России, похоже, что со сменой руководства МО принято решение целенаправленно и системно усиливать военные возможности России, не прибегая к чрезвычайным мерам, сохранив прежнюю стратегию СНБ «Масло и пушки». Если дополнительные меры ОПК и ВС России не будут приняты, то наиболее вероятный прогноз на 4-6 месяцев – продолжение разрушение ВСУ и ОПК Украины, уничтожение западных ВВСТ и наемников до тех пор, пока ресурсы западной коалиции перестанут быть значимыми, т.е. к 2025 году.

Для Запада, как представляется, также всё будет происходить в рамках прежнего алгоритма поведения, с некоторыми элементами активизации военно-силовой активности.Очень точно, на мой взгляд, в отношении стратегии США высказались эксперты РЭНД, заявившие, что «По мере того, как сегодня завершается саммит НАТО в Вашингтоне, лидеры североатлантического союза, похоже, вновь будут придерживаться политики “сдерживания плюс” в отношении России. Такой подход направлен на то, чтобы остановить или ограничить некоторые вредные действия России с помощью санкций и других мер. … Но даже когда лидеры НАТО проводят политику “сдерживания плюс”, они сталкиваются со многими препятствиями: продолжающимся наступлением России на Украине, возросшими ядерными угрозами и недавними кадровыми перестановками в Кремле, направленными на развитие более эффективного военного сектора. Кроме того, Москве удалось избежать некоторых санкций, она активизировала свои уловки против членов НАТО в Европе и развивает связи с Китаем. Теффт и Кортни приходят к выводу, что Североатлантический союз должен разработать “новые подходы к борьбе с мошенническим поведением Москвы и международным порядком, который становится все более сложным и менее стабильным»[2].

Возникает вопрос о том, насколько такая стратегия России оправдана и эффективна в будущем? Вплоть до недавнего времени такая внешняя политика всеми силами цеплялась за то, чтобы сохранить хотя бы видимость сотрудничества с Западом, что было видно не только из используемых политико-дипломатических методов отношений с «партнерами», но и из пассивности и нередко из откровенного запаздывания внешнеполитической реакции[3]. В 2023-2024 годах ситуация стала меняться и для значительной части правящей элиты прежние надежды оказались разрушенными. Впереди обозначилась перспектива длительной (порядка 10 лет) конфронтации, что означает неизбежную смену внешнеполитической стратегии. В 2024 году она фактически изменилась. Считается, что такая внешнеполитическая стратегия в последние годы стала выражаться в лозунге «Ни шагу назад!», который был характерен для ведения боевых действий РККА в 1941 и 1942 годах. То есть активной обороны и последующего контрнаступления.

За такой стратегией РККА СССР, в конечном счете, стояла стратегия контрнаступления под Москвой и Сталинградом, а позже решительная битва на Курской дуге, после которой инициатива перешла к советской армии и произошла решительная смена ВПО и МО. В этой связи возникает вопрос о том, кто и каким образом сегодня планирует такое контрнаступление? Или же проблема стратегии в настоящее время не сформулирована и фактически остается на уровне её состояния 2014–2021 годов, когда резкое обострение ВПО привело к ответной оборонительной стратегии России? Или «прогрызание»[4] обороны ВСУ в 2024 году и есть такое контрнаступление?

Ответ на этот вопрос для России усложняется в связи с тем, что его целью (целями) и средствами могут быть самые разные и широкие цели и средства, или, как говорил К. Клаузевиц, «сокрушение противника не является единственным средством для достижения политической цели»[5].  Речь идет не о пресловутом ТЯО, которое стало неожиданно предметом обсуждения, а о поиске других силовых (не обязательно военных) средств и способов противоборства с Западом. Именно такие новые цели и средства за рамками только военных целей и средств были разработаны и стали приоритетными инструментами силовой политики Запада с 2014 года против России. И, надо признать, достаточно успешно и неожиданно. Достаточно вспомнить отключение от SWIFT и заморозку активов.

Это требуется, как минимум, потому, что Запад не будет спокойно ждать пока ВС РФ «прогрызут» до Киева оборону ВСУ, но будут искать новые активные действия (как признались эксперты РЭНД). В истории человечества, в том числе России, были аналоги подобной ситуации, когда правящая элита страны была вынуждена радикально менять свою внешнюю и военную стратегию.

Об одном примере – стратегии греческого военачальника Ксенофонта, попавшего в окружении персов, хорошо известно. Главное в его стратегии было отказ от многовариантности и немедленное уничтожение предателей, желавших капитулировать. Важно подчеркнуть, что в итоге Ксенофонту удалось вытащить почти весь корпус греческих наемников из глубин Персии и вернуться домой, хотя его 10-и тысячное войско было окружено почти 100 000 войском персов. Во многом потому, что он уничтожил предателей и колеблющихся.

Похоже, что в России стоит подумать об этом опыте. Она, как известно, сводилась к формуле «Сосредоточься на враге!». Похожая ситуация (и, кстати, ВПО) сложились накануне вторжения наполеоновской коалиции в Россию, когда высшее политическое и военное руководство разработало стратегию изматывания превосходящей армии вторжения Европы с последующим контрнаступлением русских сил[6]. Это, подчеркну, был утвержденный план, а не экспромт М.И. Кутузова. Так, стратегическое отступление русской армии 1812 года было неизбежным ввиду явного превосходства «Великой армии» объединенной Европы, когда требовалось не только растянуть коммуникации, обеспечивающие снабжение армады нашествия, но и организовать партизанско-диверсионные выступления на этих коммуникациях. Это не было паническим отступлением, тем более, бегством. Это был план, разработанный за несколько лет до этого военным министром России Барклаем де Толли и императором Александром, блестяще реализованным М.И. Кутузовым[7].

Во многом, повторюсь, ситуация повторилась летом-осенью 1941 года до тех пор, пока РККА не перешла 4 декабря 1941 года в контрнаступление (которое, кстати, не сопровождалось военным превосходством РККА), но с существенной оговоркой: ни в СССР, ни в генеральном штабе РККА не было изначально такого плана, который появился в результате нескольких битв под Москвой.

Надо подчеркнуть, что Ксенофонтом, Александром и Сталиным в разные годы и в разных условиях изначально были ликвидированы и изолированы от принятия решений те, кто сомневался в плане победы и стремился к компромиссам и переговорам. Опыт сегодня – бесценный, но его не спешат использовать.

Важно подчеркнуть, что каких-то детальных планов «контрнаступа» не было. Их и не могло быть из-за быстро меняющейся СО. Также как и не было плана контрнаступления под Сталинградом. В этом смысле Курская битва может быть сравнима по своему военно-политическому значению с контрнаступлением М.И. Кутузова под Москвой. До неё в реальности были только не реализованные планы и наброски.

Таким образом, перед правящим классом современной России стоить задача разработки новой безальтернативной стратегии (но не плана) победы в новых внешних условиях развития МО и ВПО и качественно новых условиях развития самой России.

Особые условия России – разруха в обществе, экономике и управлении, сохраняющаяся местами после колониального прошлого. Прежде всего,  надо сказать, что Россия 2020 годов это Россия очень похожая на Россию периода восстановления после разрухи «Смутного времени» и периода, который Г.В. Вернадский назвал «Периодом борьбы за выживание» 1613–1653 годов. Как видно, этот период в 17 веке занял 40 лет. Вероятно, что аналогичный период в России занимает если не 40, то 20 лет, т.е. мы – выжили и должны думать о том, как жить дальше. Очевидно, что старая стратегия уже не годится, но и новая – не просматривается.

«Стратегическое отступление» России 2000–2020 годов после разгрома страны М. Горбачевым и Б. Ельциным сопровождалось редкими «политическими контратаками» в Чечне, Дагестане, Южной Осетии, Крыму и в восточных районах Украины и в Белоруссии. При этом мы продолжаем наблюдать постоянное усиление политики «силового принуждения» со стороны Запада и его коалиции, которую остановить в рамках парадигмы «стратегического отступления» уже невозможно. Может быть окончательно потеряно влияние в Закавказье, Белоруссии, а затем неизбежно и в Таджикистане и Казахстане. В итоге враждебные силы могут в будущем концентрироваться уже по северной границе Казахстана и Южного Урала, что неизбежно приведет к желательному для Запада итогу – разделу РФ на «европейскую» и «азиатскую» части. Примерно так, как показано на сайте ЦРУ в разделе «Россия».

Таким образом, опасность для нации и государства – прямая и неотложная, которую невозможно игнорировать, – хотя часть прозападной правящей элиты это и делает. Необходима и неизбежна смена политической стратегии, которая предполагает переоценку целой группы факторов, которые влияют на её формирование.