Война становится инструментом сохранения нашей цивилизации в хаотичном мире. Пока на Западе дают дорогу извращенцам и восхваляют сатанизм, Россия стремится сохранить те самые скрепы, на которых и держится мир нормальных людей[1].

А. Ходаковский, командир бригады ДНР

СВО – только одно из проявлений военно-силового противоборства между локальными цивилизациями – российской и западной, - представляющими в наше время принципиально различные мировые тенденции в развитии человечества – преимущественно глобализацию (универсализацию) и преимущественно автаркию (национальные интересы и ценности). Таким образом военные действия на украинском ТВД, считающиеся большинством в мире региональным конфликтом,   на самом деле, эта война  - одно из проявлений глобального противоречия силового противоборства между цивилизациями – универсальной глобализацией и национальными автаркиями. Не только между Россией и США и их союзниками (что стало уже всеми признаваться), но и между новыми и старыми центрами силы и даже отдельными странами-субъектами МО.

Более того, даже внутри многих стран это противоречие приобретает решающее значение. Например, в США, где Д. Трамп представляет собой ориентацию части элиты (не только республиканской, но и демократической ориентации) на автаркию, а Бадена – на глобализацию. Но не только. В других развитых странах также наблюдается раскол, что  демонстрируют, например, результаты выборов в Венгрии, Словакии, вот Франции и Германии.

Поэтому СВО следует рассматривать не только (и даже не столько) как военные действия ВС РФ и ВСУ, сколько одно из измерений, а именно, военное и военно-техническое, этого силового противоборства. Только в этом случае можно понять, в частности, суть стратегии, как Запада, так и России, в которой собственно военная часть не имеет решающего значения. Даже неизбежная военная победа России не имеет решающего значения потому, что такое силовое (и, как следствие, неизбежно военное) противоборство не прекратится, как минимум 10-15 лет. До тех пор пока новое мироустройство не приведет к жизни новый миропорядок на практике, что может стать не следствием неких комромиссов, а только результатом силового противоборства. Вероятно, бескомпромиссного. Результатом такого противоборства в ходе СВО, однако, могут стать уже сегодня известные некоторые особенности. Понимание их онтологической сути во многом облегчает выработку наиболее эффективной стратегии России. Рассмотрим некоторые из них:

1. Очень важна динамика изменений в соотношении между этими двумя основными тенденциями потому, что силовое противоборство между ними, определяет во многом военное содержание политики современных государств в мире[2]. Иначе говоря, «доля» глобализации и «доля» автаркии в политике государств выступают тем главным критерием их политической субъектности в мире, суверенитета и независимости, а также способности обеспечить материальную основу такой политики.

Эта же «доля» автаркии, таким образом,  определяет  уровень способности национального выживания и степень реального суверенитета стран. Если эта доля в экономике, науке, образовании, политике достаточно высока, то можно говорить о возможности сохранения национальной идентичности, системы ценностей и интересов нации и государства. Если нет, то их ждет неизбежное растворение в глобализации под контролем США с последующей десуверенизацией и уничтожением[3].

Это признание в той или иной степени стало общим местом в рассуждениях многих политиков и политологов в начале столетия[4]. Но проблема более сложная – выбор национальной стратегии, соответствующей приоритетам автаркии над приоритетами в глобализации (мы, кстати, это хорошо видим на примере политики Центробанка, который вынужденно выбирает глобализацию вместо национального развития). Речь идет не больше и не меньше как о целеполагании в стратегии (по словам Г.А. Леера), об «основной идее» стратегии государства, предполагающей изменения в цели, направлении, плане её развития, а также «объеме средств и энергии», – по словам Г.А. Леера, – необходимых для ее осуществления[5].

Выбор национальной стратегии в пользу «глобализации» или «автаркии» неизбежно предполагает и такой же выбор военной стратегии государства, что ярко проявилось, в частности, в ходе СВО в 2022–2024 годах, как на Украине, так и в России. В России все эти годы набирали силу тенденции автаркии – от политики, экономики и культуры, а на Украине – окончательного подчинения глобализации. Отчетливо это проявлялось в поставках ВВСТ, где доля собственно российских в нашей стране была практически абсолютной, а аналогичная доля в ВСУ стремительно росла от 10% в 2022 до 70-80% в 2024.

Аналогичная ситуация наблюдалась и в комплектовании ВС обеих стран: в России абсолютно доминировал национальный (как правило, добровольчески-контрактный) состав, а в ВСУ росла численность наемников: если в начале конфликта она равнялась примерно 10 тыс. человек, то в 2024 – уже более 20 тыс., что на фоне качественных и количественных потерь ВСУ выделялось особенно сильно. В этом особенно проявлялась разница между глобальным подходом в конфликте Запада и автаркическим – у России.

2. В условиях радикальных, качественных изменений в МО-ВПО требуются не менее радикальные изменения в национальной стратегии ведущих государств, включая США и России. В России это выразилось в усилении ставки на систему национальных ценностей и интересов практически одновременно с началом СВО, а в США – с политикой республиканцев и Д. Трампа.

Это стало очень заметно в публичной политики Д. Трампа у4же в 2016 году. В последующем нарастание этой тенденции сформировало два лагеря, причем не столько по партийной принадлежности, сколько по отношению к автаркии и глобализации в решении основных проблем, бывших актуальными в США – от миграции, промышленного производства, социального страхования до политики в отношении Украины.

Но не только. Аналогичные изменения во многом стали происходить и в России, которые ошибочно иногда связывают только с изменениями во внутренней политике под внешним давлением Запада. С 2014 года они стали происходить в России «по нарастающей» как в области культуры и образования, так и в понимании необходимости самостоятельного технологического развития. Их суть – изменение в национальной стратегии России, ориентированной прежде на западную глобализацию, существовавшей с конца 80-х годов прошлого века, на усиление автаркии практически во всех областях – от культуры и образования до экономики, внешней и военной политики.

При этом В.В. Путин неоднократно подчеркивал, что это не означает полного отказа от глобализации и ухода в абсолютную автаркию, но, скорее, изменение баланса между ними. Баланс стал ещё быстрее сдвигаться в пользу автаркии с 2022 года, но периодически наследие прежней ориентации на глобализацию давало о себе знать движением вспять. Сложилось неустойчивое равновесие внутри политической и научно-культурной элиты страны, когда движения внутри стратегической мысли («основной идеи»), планов её реализации, ресурсов и воли периодически корректировались то в одну, то в другую сторону. Особенно ясно это проявилось в ходе СВО, когда значительная часть «интеллектуальной» гуманитарной элиты резко качнулась в сторону Запада, более того, миллионы просто покинули страну, а ещё больше заняли негативную позицию.

Общее неустойчивое положение в правящей элите России особенно бросается в глаза, когда речь заходит о конкретных, тем более, радикальных изменениях в национальных стратегиях, но далеко не всегда обнаруживаются сразу, тем более, ярко и публично, как в случаях с творческими представителями страны. Конформизм в итоге, как правило, всегда побеждает. С оговоркой – когда у него остаётся для этого время. Это означает, что завершение СВО и налаживание отношений с Западом (которое может быть только на основе уступок), дадут реальную возможность прозападным и конформистским силам в России вернуться на прежний, неолиберальный и прозападный, вектор развития.

Это происходит потому, что творческие и правящие элиты так или иначе приспосабливаются к текущему порядку, даже если и понимают необходимость его изменения. Россия – типичный пример того, как радикально изменившийся мир потребовал принципиальных изменений в стратегии России в 2021 году, которые во многом начались ранее вынуждено, принудительно, вопреки воле значительной части правящей элиты. Более того, та часть элиты, которая сумела приспособиться к текущему порядку, и даже извлечь из него выгоду (обзавестись зарубежными активами, привыкнуть к европейскому комфорту и т.п.) отнюдь не стремилась к изменениям, фактически препятствовала им.

Иногда считается, что «поворот» в политике России совпал с «поворотом Е. Примакова» Это, к сожалению, не так. Большинство правящей элиты действительно напряглось с приходом правительства Примакова-Маслюкова, но не более того. К сожалению, далее признания «турбулентности» Е.М. Примаковым в то время дело не пошло. Эволюция российской правящей элиты, приспособление ее к внешним реалиям проходила болезненно и крайне непоследовательно с начала нового столетия. В области государственного управления это вело к очень медленному процессу осознания новых мировых реалий. Этот шаг номинально был сделан в Концепции внешней политики России в апреле 2023 года[6], а до этого в признаниях В.В. Путина и С.В. Лаврова о том, что «как прежде, больше не будет»[7].

Национальная стравтегия России, можно констатировать, только начала меняться. Причем, нормативно и декларативно, - существенно быстрее, чем на практике. Фактором ускорения стали объективно опасные изменения в Европе для России, которые уже открыто угрожали безопасности России и которых нельзя было игнорировать.

Частью этих изменений в мировой МО-ВПО, вызванных противоречиями между глобализацией и автаркией, стали перемены в состоянии региональной ВПО и СО в Европе, но именно частью, потому что суть этих изменений и характера СВО России на Украине может быть понята только в случае их восприятия как продолжения радикальных изменений в международной и военно-политической обстановки в мире, вызванных новым соотношением сил между трендами автаркии и глобализации. Состояние ВПО в 2024 году будет определяться прежде всего именно темпами развития между этими противоречиями. Если, допустим, силы автаркии в ЕС будут побеждать (в конкретных странах, на выборах, в частных решениях и т.д.), то это немедленно скажется на Украине и ВСУ, которые не в состоянии существовать самостоятельно и принимать независимые решения.

Эти радикальные глобальные изменения связаны, прежде всего, с переходом доминирующей тенденции – глобализации под контролем США – в стадию, когда цивилизации, их коалиции и отдельные государства ориентируются в возрастающей степени на национальные интересы и приоритеты развития, растущую автаркию. Этот процесс неизбежно отражается на характере экономик и развитии ВС и ОПК отдельных коалиций и государств, которые будут стремиться к национальной консолидации (или, как минимум, коалиционным блокам). При этом огромное значение будет иметь обеспеченность государств национальными ресурсами или гарантированным доступом к ресурсам человечества. Что отлично понимают в США, создавая систему контроля над важнейшими мировыми ресурсами и доступом к иным. Не случайно то, что антироссийские санкции привели к появлению многослойной финансово-экономической системе контроля со стороны США над экспортом российских ресурсов.

3. Общая закономерность в развитии национальных стратегий государств – чем сильнее процесс автаркии в современном государстве, тем больше возможностей для реализации национальных интересов и укрепления идентичности – имеет самое прямое отношение к стратегии России и развитию ВПО на Украине. И не только в области развития ОПК и возможностей ВС РФ, где это очевидно выливается в пополнении запасов современных ВВСТ и военнослужащих, но и в не менее важных областях, имеющих прямое значение для завершения СВО в разумные сроки.

Прежде всего, речь идет об укреплении внутриполитической стабильности на Украине и в России, которая непосредственно зависит от консолидации правящей элиты и большинства общества. Переоценка поддержки СВО на Украине и недооценка консолидации правящей украинской элиты (т.е. в итоге сил глобализации), как известно, стали важнейшей причиной провала первого этапа СВО, но то же самое справедливо и для российского общества, где значительная часть (прежде всего, правящей элиты – по некоторым оценкам до 80%) не поддерживает, либо прямо выступает против СВО.

Это закладывает крайне опасную основу для развития военного потенциала страны, что не может не отражаться на поведении наших оппонентов. Очевидно, что политико-идеологические недостатки подготовки СВО продолжают сказываться в 2024 году и скрупулезно учитываются членами западной коалиции. Именно поэтому процесс системной автаркии в России является одним из важнейших факторов формирования ВПО в 2024 году.

Надо признать, что с 2014 года процесс автаркии в России стал ускоряться в связи с достаточно частным событием – началом «Русской весны» в Крыму и на Донбассе и подъемом стихийного патриотического движения. Одновременно и почти синхронно по нескольким областям – политической, идеологической, экономической. Но неправильно было бы считать, что вся правящая элита страны восприняла этот процесс с энтузиазмом. Значительная часть – с настороженностью и опасениями «возвращение совка», т.е. «отказом от западной системы ценностей» и ставших привычными норм и правил. Фактически стала формироваться скрытая оппозиция правящему режиму. Особенно опасная потому, что она накопила значительные материальные активы и властные инструменты – от чисто политических до административных, научных, образовательных.

Особенно этот процесс ускорился в 2022 году после начала СВО, когда объективно вопросы национального выживания стали доминировать.  Причем процесс расхождение между сторонниками проамериканской глобализации и ориентирующимися на систему национальных интересов и ценностей приобрел конфликтный, не только политико-идеологический, но и глубокий мировоззренческий, характер. Наглядно это проявилось, например. в публичном письме «членов РАН против СВО», но особенно ярко в позиции, занятой целым коллективом Института философии РАН. В январе 2024 года Институт философии уволил своего многолетнего ведущего научного сотрудника Анатолия Черняева, который в разные времена занимал должности руководителя сектора русской философии, замдиректора института по научной работе и даже ВРИО директора Института. Фактически же – из-за затянувшегося конфликта с руководством этой академической структуры. Конфликта идеологического – Черняев со своими православными консервативными взглядами так и не ужился с институтскими патентованными либералами-западниками. В итоге единственный (!) сотрудник ИФ РАН, публично и активно поддерживавший Донбасс и Новороссию, лично посещая освобождённые территории, покинул эту структуру. Подчеркнём, структуру государственную, чья академическая роль – работа со смыслами, а значит, мировоззрением не только самих его сотрудников, но и всей нации.

Этот частный факт – очень убедительная иллюстрация значения тех мировоззренческих процессов, которые идут в российском обществе, где во времена М.Горбачева (на самом деле, даже раньше) были сознательно имплантированы частью правящей элиты СССР антигосударственные (анти-этатистские, по оценке А.Н.Яковлева) идеи и настроения.

4. Автаркия в материальной области России оказалась в наиболее сложном положении потому, что либерально-рыночные отношения, которые формировались с конца 80-х годов, категорически требовали отказа от любых форм автаркии в экономике и откровенного подчинения ее интересам западной коалиции. Этот процесс хорошо иллюстрируется на примере расширения доступа России к национальным природным ресурсам. Так, в России со временем стало ясно, что авиационную, космическую, оборонную промышленность, электронику и автомобилестроение невозможно развивать без собственной сырьевой базы металлов.  На начало 1996-го из 29 видов минерального сырья, отнесенных правительством к стратегически важными, обеспеченности достигли по 15 – нефти, природному газу, золоту, меди, никелю, свинцу, молибдену, вольфраму, олову, цирконию, кобальту, платиноидам, серебру, алмазам и особо чистому кварцевому сырью. Остальные 14 видов сырья – уран, марганец, хром, титан, бокситы, тантал, ниобий, скандий, бериллий, сурьму, литий, германий, рений и редкоземельные элементы натриевой группы – полностью или частично импортировали[8].

С годами ситуация только ухудшалась. В связи с развитием новых технологий потребность в некоторых металлах возросла в разы, а запасы месторождений, открытых и разведанных еще в советское время, истощались. Зависимость от зарубежных поставщиков стала критической, особенно после введения экономических санкций. В августе 2022-го правительство утвердило новый перечень основных видов стратегического минерального сырья – уже из 61 позиции. Добавили гелий, графит, рубидий, цезий, индий, галлий, гафний, ванадий, апатитовые руды, калийные соли, плавиковый шпат, а также все 17 редкоземельных элементов, а, кроме того, подземные воды. По некоторым – марганцу, хрому, титану, литию – зависимость от импорта сегодня достигает ста процентов.

Надо признать, что в процесс разрушительных реформ в производственных областях экономики были практически уничтожены целые отрасли – приборостроения и станкостроения, а политика «импортозамещения», проводившаяся с 2015 года, фактически оказалась провальной. Это прекрасно понимают на Западе, когда, например, в Великобритании сравнивают промышленность коалиции и России как соотношение 25: 1, полагая, что затягивание военных действий откровенно выгодно Западу. В частности, в феврале 2024 года британская газета Таймс опубликовала интервью с не названным крупным чиновником, который заявил, что «Один из путей к победе – так вымотать Путина и его армию, чтобы он был вынужден сдаться, добавив, что, каким бы ни был болевой порог российского президента, он не может вести боевые действия бесконечно»."Вряд ли в 2024 году будет большой оперативный прорыв. Задача на 2024 год – затянуть конфликт до 2025 года и далее, чтобы спровоцировать Путина на блеф и проверить его решимость"[9], – сказал чиновник.

5. Противоречия между автаркией и глобализацией на СВО приобрели характер противоречий между военно-политическими коалициями государств. Прежде всего, между военно-политической коалицией Запада и другими центрами силы, из которых прямо решилась выступить против Запада пока что только Россия и, отчасти, КНДР, Иран и Китай. В этом смысле современная западная военно-политическая коалиция во главе с США включает не только страны-члены НАТО, но и основные прозападные страны в АТР – Японию, Австралию, Республику Корея, а также попытки втянуть в эту коалицию Индию и другие страны[10].

К концу 2022 года США практически уничтожили складывавшуюся десятилетиями после Второй мировой войны систему международной безопасности, договоренности и институты. На её руинах они пытаются создать некие новые «нормы и правила», с помощью обязательного выполнения которого будут формироваться новый миропорядок. Этот миропорядок будет легитимизировать глобализацию, контролируемую США.

Этот вывод принципиально важен потому, что оценка сути СВО прямо зависит от того как вы оцениваете происходящие в целом в мире изменения. Под сущностью любого явления в политике понимается совокупность наиболее важных и устойчивых, глубинных связей, отношений, присущих данному явлению и определяющих его главные черты и тенденции развития. Применительно к государству, его политике, современной оценке ВПО, определить его сущность – значит установить, в чьих интересах сосредоточена государственная власть, чьим интересам она служит, чью волю выражает.

Так, сущностью современного этапа развития наиболее вероятного варианта сценария ВПО, её «основной идеей», является нарастание прямой, экзистенциальной военной угрозы России[11]. Причем не только как суверенному государству, но и как всей нации. Уничтожение государства и его институтов, контроль над национальной элитой – первый шаг к последующей неизбежной ликвидации нации.

В нашем случае исходить следует из того, что решающими интересами выступают интересы правящей элиты США и части элит их стран-союзников, которые концентрируются в узких социальных группах, контролирующих национальные и международные ресурсы и процессы глобализации. В том числе зарубежных стран, включая Россию. Об этом свидетельствуют, например, тысячи финансируемых организаций из-за рубежа и десятки тысяч отдельных граждан, получающих прямую финансовую выгоду от такого сотрудничества. Эти интересы могут и нередко прямо противоречат не только общечеловеческим, но и национальным интересам. В этом смысле современный процесс формирования МО и ВПО – непосредственное следствие политики в области силового обеспечения интересов этих узких социальных групп. Причем, надо открыто признать, достаточно хорошо сохранившихся в России. Нередко в правящей элите страны.

6. К сожалении, не только оценка СВО, но и противоречие между автаркией и глобализацией, как сущность «переходного периода» в развитии МО и ВПО в мире 2010–2025 годов (т. е. развитие главных свойств и качеств конкретного сценария развития МО и ВПО в одном из его конкретных вариантов), сложившихся после 2010 года, в России оценивается разными политиками и учёными «очень по-разному», причем, как правило, достаточно противоречиво и субъективно. Во многом в зависимости от политической и идеологической точки зрения, личной выгоды и, нередко, профессиональной принадлежности. Часто – в зависимости от личных или групповых интересов. Как и имеющихся в распоряжении средств силового противоборства, которые, как правило, финансируются извне[12].

Очевидно, что существование, как минимум, двух лагерей – последователей политики М. Горбачева и Б. Ельцина, которая в своих основных чертах ориентируется на «вхождение России в западную цивилизацию» на любых условиях (в том числе противоречащих национальным интересам и системе ценностей) с начала 80-х годов прошлого века, – и достаточно широкого спектра политиков и ученых (большинства в стране), составляющих, однако, меньшинство в правящей элите страны, ориентированных на самостоятельное развитие России.

Именно разница в понимании национальных интересов отличает оценки этих групп политиков и ученых с начала процессов «перестройки» и «демократизации» в нашей стране[13]. Так, предложенный ЦВПИ еще в 2013 году вариант сценария развития ВПО в 2015–2025 годы, («Вариант № 2 – Усиления военно-силового давления») в настоящее время трансформируется в «Вариант № 2.2»), который предполагает неизбежный переход к стадии военных конфликтов в регионах и против отдельных стран уже в краткосрочной перспективе. И, прежде всего, на украинском ТВД. Важной особенностью этого периода и варианта развития стратегии США и НАТО является ликвидации как единого целого остатков постсоветского пространства (девальвация институтов СНГ, ОДКБ, ЕврАзеС), и неизбежная последующая дезинтеграция собственно России, как единого субъекта МО и потенциально возможного будущего ядра евразийской интеграции.

Другая точка зрения, как всегда, пытается инициировать очередные компромиссы и односторонние уступки со стороны России, аргументируя такую политику «сохранением пространства для сотрудничества», «сохранением институтов сотрудничества» и т. п. даже ценою принципиальных уступок в области суверенитета и национальной идентичности.

Разница в подходах тех или иных представителей правящей элиты России объясняет разницу в оценке и прогнозах развития ВПО по тому или иному сценарию в будущем: именно следствием субъективного отношения («позиции») к сущности «переходного периода» и интересов отдельных социальных групп и внешних сил. Это хорошо видно на примере многочисленных работ, подготовленных в этих учреждениях, организациях и неформальных коллективах.

Таким образом, особенности развития ВПО в мире предопределены более общими особенностями развития МО, которые в решающей степени влияют на частные сценарии и их варианты развития ВПО и СО. В том числе ход военных операций на Украине. «Переходный период» прямо зависит от темпов национального развития (автаркии в экономике) тех или иных государств и экономик.

7. СВО продемонстрировала ключевое значение для стратегий безопасности государств такого фактора как национальный человеческий капитал (НЧК)[14]. Не просто количество и качество ЧК, о значении которого хорошо известно с 1990 года, а именно национального человеческого капитала. Глобально-универсалистский подход к ЧК в данном случае не годится: значительная часть «носителей ЧК» в России предала и бросила свою страну. И, наоборот, носители национально-патриотических идей стали той основой, которая обеспечила боевую устойчивость ВС и дееспособность гражданского общества.

Главная социально-политическая особенность и тенденция развития человечества – быстро растущий «творческий» («креативный») класс, как по численности, та и по его влиянию в социально-политической, экономической и военной деятельности государств. Его численность выросла за последние 30 лет в ряде стран в 5–7 раз, а в развивающихся странах стремительно догоняет показатели развитых государств. Но, как показала СВО, очень важно как этот класс относится к своим национальным ценностям и интересам, Родине.

В ходе СВО на Украине именно качество человеческого капитала (ВВСТ, военного искусства) и его институтов (подготовки личного состава, боеспособности отдельных видов и родов войск) предопределяют результаты военно-силового противоборства. Иными словами, именно институты развития НЧК и критерии развития «креативного класса» сегодня определяют уровень государственной и военной мощи, в том числе и эффективность его силовой (военной и не военной) политики.

Но не абстрактно-глобальные, а национальные, цивилизационные и культурные, т.е. развивающиеся по пути автаркии.

Это отлично понимают в США, где сделали вывод о том, что главной особенностью СВО стали радикальные изменения в качестве и количестве человеческого капитала в военной области