Книга – новая работа профессора, директора Центра военно-политических исследований, созданного МГИМО МИД РФ и Концерном ВКО «Алмаз-Антей» в 2012 году. Она является логическим продолжением последних работ Центра в области изучения эффективности политики стратегического сдерживания и Стратегии национальной безопасности Российской Федерации в форме очерков, объединенных в некую логическую последовательность.  Отдельные отличия в изложении очерков существуют и связаны, прежде всего, с изменениями в военно-политической обстановке в мире и внутриполитическими реалиями, а также зависят от особенностей проблематики очерка. Это полухудожественный-полудокументальный жанр, в котором описываются реальные процессы, тенденции, события и люди – участники формирования военно-политической обстановки и стратегии гос ударств.  Пропорции между научными (логическими и иными подходами) и публицистическими в разных очерках разные, но автор старался  сохранить максимальный реализм и практическую концептуальность.

Некоторые разделы работы частично были опубликованы ранее, в частности, в монографии Подберёзкина А.И. «Оценка и прогноз военно-политической обстановки» (М.: Юстицинформ, 2021.- 1080 с.) и Байгузина Р.Н., Подберёзкина А.И. «Политика и стратегия. Оценка и прогноз развития стратегической обстановки и военной политики России» (М.: Юстицинформ, 2021.- 768 с.), а также в серии статей и тысячах комментариях для СМИ за последние годы[1], но, как правило, существенно добавлены и отредактированы применительно к реалиям начала 2022 года и пониманию автора. Большинство  разделов публикуются впервые, но, главное, – в целом книга была существенно отредактирована, переписана и дополнена при сохранении первоначальной концепции и подходов автора. События последнего десятилетия, начиная с 2013 года, в целом развивались в соответствии с предложенным 10 лет назад прогнозом развития базового сценария ВПО, а именно «Эскалацией военно-силового противоборства». К сожалению, избежать такого развития не удалось, да и не было ровно никакой возможности, если, конечно же, не считать в качестве приемлемого варианта стратегии России откровенную и полную капитуляцию, фактический отказ от суверенитета и национальной идентичности.

При этом автор не претендует на абсолютную новизну и оригинальность, соглашаясь в целом с выводом С.Е. Снесарева относительно работы А.А. Свечина «Стратегия», в котором говорится, что даже классики стратегической мысли не избавлены от «сплошных заимствований»[2].

Автор исходил из того, что Стратегия – как, осознанное целеполагание, идея, план, во-первых, – и, во-вторых, – как выбор наиболее эффективных средств и методов достижения практических результатов, – существует и полезна всем, кто ставит задачу добиться  таких результатов: конкретным лицам, корпорациям, государствам. В этом смысле тема повышения эффективности стратегии государства является неисчерпаемой. Как и стремление всегда получить максимально полный результат за наименьшие издержки[3]. Но это только в том случае, когда нужен результат. Если же результат не требуется, что стало для многих представителей правящей элиты в России нормой, а требуется «личное» благополучие, то не требуется и национальная стратегия. Именно поэтому интерес к стратегии у значительной части российской правящей элиты минимален. Военная операция России на Украине продемонстрировала многие нерешенные до настоящего времени вопросы практически во всех областях, копившиеся с конца 80-х годов, в том числе и политическое самоопределение и самоидентификацию представителей правящей элиты страны.

Эти же события обострили и интерес к стратегии. И не только военной – что было бы естественно в условиях боевых действий,- но и стратегии национальной безопасности, когда отчетливо проявились нерешенные вопросы и недостатки – от политики импортозамещения и использования ЗВР до внутриполитической стабильности и отношения с институтами развития. Начался новый этап дискуссии об эффективности национальной стратегии. Другими словами, как справедливо пишет бывший руководитель подразделения по разработке политического курса при британском премьере и сопредседатель Всемирного экономического форума Джефф Малган, «Стратегия предназначена для преобразования желаний в результаты посредством мобилизации власти и знания»[4].

Политика конкретизируется в стратегии, становится реальностью, показывая (или не показывая) свою эффективность через конкретную деятельность людей. Политика вообще – борьба за власть, а стратегия – конкретная деятельность политиков во власти, которая бывает эффективной        или не эффективной с точки зрения субъектов политического процесса по-разному для политических лидеров и государств. Так, борьба различных группировок за власть в СССР: Сталина-Молотова, Берии – Маленкова, Хрущева –Брежнева, Горбачёва – Ельцина совершенно по-разному отражала эффективность их стратегии борьбы за власть, но с точки зрения национальных и государственных интересов эффективность стратегии Сталина измеряется конкретными политическими и экономическими результатами для растущей мощи страны, а Горбачева – её развалом и уничтожением. Как писал разведчик, хорошо знавший политическую кухню СССР 30-х – 50-х годов в СССР, П. Судоплатов, перенеся свой опыт на более позднее время, «Горбачев и Александр Яковлев вели себя как типичные партийные вожди… Как государственные деятели они оказались несостоятельны… Их достижения в области внутренней и внешней политики равны нулю»[5].

Эти действия советской политической элиты имели очень слабое отношение к стратегическому планированию, хотя и полностью отрицать их игнорирование, наверное, неправильно: так или иначе, но политические и особенно действительно некоторые советские государственные деятели (А. Косыгин, Д. Устинов, А Громыко) могли и хотели смотреть «за горизонт» и добиваться – настойчиво и последовательно - своих целей. Чего не скажешь о тех случайных в политике и науке людей, которые пришли вместе с М. Горбачевым, развалив государство и созданные им союзы.

Иными словами, эффективная национальная и государственная стратегия во многом субъективна, зависит от высшего политического руководства и способностей правящей элиты, её качества, прежде всего, нравственности и профессионализма. Это в полной мере относится к современным государственным стратегиям. Современная эффективная стратегия страны, как наиболее общий план действий в области обеспечения одновременно развития и безопасности государства,  становится крайне необходима, более того, – обязательна – в условиях кризиса, который сегодня переживает Россия, и нарастающей враждебности в мире. Речь, конечно, идет не только о нормативной Стратегии национальной безопасности, утверждаемой соответствующим указом президента страны, а о реально реализуемой на практике, которая существенно отличается от утвержденного документа. Прежде всего, - наличием эффективного механизма реализации. И она зависит от субъективных интеллектуальных и нравственных возможностей правящей элиты России. К сожалению, в последние десятилетия эти возможности очевидно не соответствуют национальным потребностям эффективной стратегии.

Эффективная национальная стратегия предполагает постоянный оперативный поиск и корректировку в выборе наиболее действенных средств и способов их применения, более точного целеполагания и более адекватной оценки современного состояния МО и ВПО. Это, в свою очередь, требует, чтобы у национальной стратегии был максимально эффективный механизм её реализации, что является в настоящее время главной проблемой для России.

В несколько упрощенном виде в современных условиях стратегию государства можно рассматривать как инструмент нации и государства, компенсирующий известное (часто неблагоприятное) соотношение сил, как это существует, например, применительно к России сегодня. В особенности, когда такой баланс сил радикально не в пользу одной из сторон. «Стратегию можно рассматривать как разницу между результатом, предусмотренным с учетом существующего баланса сил, и ожидаемым результатом, полученным в результате применения стратегии»[6], – справедливо пишет Фридман Лоуренс – автор работы, целиком посвященной изучению такого понятия как  «стратегия». И в этом качестве стратегии заключается определенный шанс для России, которая в современном балансе сил радикально уступает не только США, но и странам ЕС и КНР,  а теперь уже и ряду других государств. Можно сказать, что эффективная стратегия и идеи, концепции и доктрины – самые эффективные национальные и  государственные институты развития[7] и последний шанс для России исправить её положение в мире.

При этом, нельзя забывать о самой тесной взаимосвязи стратегии и политики, экономики и социальной жизни государства, о чем предупреждал А.А. Свечин ещё в 1927 году: «Чтобы понять образ ведения войны какого-либо народа, необходимо изучить его политическое, экономическое и социальное состояние. Против этой истины никто теперь спорить не будет. Таким образом, историк войны так же мало в праве изолировать себя от политических и экономических вопросов и замуровываться в чисто оперативных проблемах, как и историк военного искусства. Во-вторых, изучение каждой войны становится научным и представляет определенный научный интерес только в том случае, если это изучение связывается с общим ходом эволюции военного искусства. И в-третьих, темп эволюции в нашу эпоху настолько ускорился, что в течение одной и той же войны мы наблюдаем уже динамику эволюции. И мировая и гражданская войны последних лет представляют весьма сложные явления; военное искусство в различные моменты их стоит на разных уровнях, и мы не имеем права рассматривать его статически, как нечто определенное и неподвижное. Поэтому, каждый крупный военно-исторический труд явится, в то же время, и трудом по истории военного искусства. Военная история, как отдельная дисциплина, едва ли имеет право на существование наряду с историей военного искусства»[8].

Нельзя сказать, что сегодня в этой области ничего не делается. Совсем наоборот – с опозданием, медленно и не всегда последовательно, но стратегия национальной безопасности России стала оформляться в последнее десятилетие в серии нормативных документов. Эта национальная стратегия сформулирована, нарпример, в серии нормативных документов, которые в последние годы базируются на ФЗ № 172 от 28 июня «О стратегическом планировании»[9]. Но процесс этот проходит медленно, встречая настойчивое сопротивление тех политиков и чиновников, которые считают по-прежнему, что система «демократических и либеральных ценностей» не совместима со стратегическим национальным планированием и категорически игнорируют потребность создания эффективного механизма реализации такой стратегии.

Специальная операция на Украине – выдающееся, историческое, более того, цивилизационное решение, а выступления В.В. Путина по этому поводу по сути дела могут стать концепцией для исторического и политического осмысления места России в мире. Не только мир, но и Россия после 24 февраля 2022 года станут другими. И это надо еще раз осмыслит применительно к Стратегии национальной безопасности России после февраля 2022 года.

В истории нашей страны подобная ситуация была после разрухи в Гражданской войне 1918–1922 годов и после Второй мировой войны, когда Советская Россия – СССР оставалась один на один с «коллективным Западом», ресурсы которого многократно превосходили советские возможности. Стратегии восстановления экономического и демографического, научно-технического и духовного потенциала нации оказались в итоге эффективными даже в условиях враждебного окружения, постоянно угрожавшего войной. В современный период нужна такая же эффективная стратегия и, может быть, главное - люди, способные её реализовать, а именно – обеспечить одновременно безопасность и опережающие темпы развития национального человеческого потенциала и эффективные  институты его развития.