В нашем доме постройки 1884 года в пригороде Вашингтона (округ Колумбия), который мы ласково называем «Антибедлам», моя жена и я строго придерживаемся принципа разделения труда. Пока она готовит, я делаю уборку; когда на кухне я создаю кулинарные шедевры, она убирает по дому. Я оплачиваю все счета, она виртуозно выдумывает причины для их появления. В мои обязанности входит волноваться по любому пустяку, в ее – успокаивать меня по всякому поводу. Она из породы людей старой закалки из Новой Англии, и по моему опыту эти парни – настоящий кремень, когда дело заходит о выражении своих эмоций. Некоторые из членов ее семьи демонстрируют такое стоическое отношение к жизни и настолько хладнокровны, что могли бы привести в замешательство даже кубик льда.
Исполнять свои обязанности главного паникера в доме не всегда легко. Иногда довольно трудно придумать хоть какой-то повод для волнения, найти что-то новенькое, неизбитое. Однако прошлым вечером я натолкнулся на то, что превзошло все мои самые смелые ожидания, и чем больше я размышлял над своей находкой, тем больше я начинал нервничать. Меня крайне встревожила перспектива того, что Российская Федерация при Владимире Путине неуклонно приближается (или уже достигла) к состоянию «безумного государства», как некогда назвал это состояние в своей монографии от 1980 израильский ученый Иехезкель Дрор.
Безумные государства крайне опасны. Политики, пребывающие в нормальном психическом состоянии, не могут найти общего языка с их лидерами, настолько последние глубоко погружены в параноидальные теории заговоров. Этим лидерам постоянно хочется развязывать войны и вести боевые действия. Безумные государства с ядерным оружием предположительно еще более опасны, однако это лишь теоретическое умозаключение (Северная Корея не в счет), потому что не существует мировой «безумной» державы, обладающей ядерным оружием. Или пока не существует?
Почему в предыдущем абзаце появилось слова «пока»? В начале прошлого месяца (12 января, если быть точнее), мой друг Иван Крастев опубликовал в «the NewYorkTimes» небольшую заметку под названием «Почему Путин так любит Трампа?». В своей статье Крастев описывает двухчасовой с гаком документальный фильм с претензией на истину в последней инстанции «Миропорядок», который был показан по российскому телевидению в прошлом месяце. В первом же кадре фильма звучит вопрос: «Владимир Владимирович, война неизбежна?». И вот уже на экране мелькают, по словам Крастева, «дипломаты, политологи, эксперты по теории заговоров, вышедшие в отставку иностранные политики», пытающимися дать ответ на этот вопрос, который смутно и неявно воспринимается как «да». НАТО и США представляют «фундаментальную угрозу для будущего России, и если в ближайшие месяцы ничего не изменится, то Большой Войны не избежать».
Как сообщает Крастев, всего через несколько дней после показа телефильма Кремль обнародовал свою новую стратегию национальной безопасности, которая целиком и полностью полагается на ядерное оружие. Возможно, подобный документальный фильм послужил своего рода инструментом для подспудной и ненавязчивой подготовки общественности к восприятию подобной новой стратегии. Другими словами, можно посчитать фильм исключительно манипуляционной пропагандой, а не соглашаться с Крастевым, который считает его «мощным выражением современного состояния ума Кремля», полагающего, что мир находится «на грани полного крушения, он хаотичный и полный опасностей, в нем международные институты бездействуют, являясь безвольными заложниками амбиций и заблуждений Запада». Но вдруг, как утверждает Крастев, Кремль и в самом деле верит в то, что пропагандирует? Если дело обстоит так, то это будет не в первый раз, когда бюрократически-тяжеловесный реакционный авторитарный режим начинает верить в собственный пропагандистский бред – и мы к этому еще вернемся. Возможно, Путин действительно считает себя былинным богатырем - борцом за справедливость всемирного масштаба, непоколебимо стоящего на пути лицемерия и извращенного постмодернистского морализма погрязшего в высокомерии Запада. «Запад может сколько угодно разглагольствовать о ценностях и принципах, - так по версии Крастева думает Путин, - но на самом деле это всего лишь маска притворства, под которой проводится «реальная политика», нацеленная на достижение мирового господства».
Последние годы мы все привыкли к новой российской (пост-советской) версии «большой лжи», и мы все понимаем, что подобные вещи предназначены для того, чтобы отвлекать внимание общественности от неудач во внутренней политике страны и от растущей паники в отношении их совокупного воздействия. Обычно мы отказываемся воспринимать подобные вещи всерьез и не считаем нужным отвечать в подобном духе. Но тут мы столкнулись с чем-то неизведанным, и именно это заставило меня навострить уши и испытать тревогу: Крастев утверждает, что «Миропорядок» невольно изобличает видимое невооруженным взглядом вопиющее противоречие. Ему не удается «объединить утверждение о глубоком упадке Америки с уверениями в том, что все беды в мире происходят по вине американской внешней политики. Америка не смогла принести мир и стабильность на Ближний Восток? Или нестабильность и война являются реальными целями стратегии Белого Дома? Парадоксально, но Москва глубоко верит в оба утверждения, несмотря на их явную противоречивость».
«Верит в оба утверждения, верит в оба утверждения», - пробормотал я себе под нос семь или восемь раз, пытаясь извлечь из моей захламленной памяти, где же я мог уже наблюдать тот же самый симптом сумасшествия на высшем уровне до сегодняшнего дня. И вдруг меня осенило – подобная склонность к противоречиям в рамках теории заговоров почти в точности отображает истерические нападки Йозефа Геббельса, Генриха Гиммлера и Адольфа Гитлера на евреев. Получается, Путин использует Америку в качестве «козла отпущения» так же, как Гитлер использовал в своих интересах евреев?
Если дело обстоит именно так, то у нас имеется множество причин для беспокойства, и вот почему. Когда вы сталкиваетесь с умственными расстройствами в верхних эшелонах власти государства, связанными с поисками «козлов отпущения», вы можете быть полностью уверены в том, что скоро произойдет что-то непоправимое. Джонатан Сакс, среди прочих, описывает это феномен в лучших традициях жирондистского красноречия:
…особое сочетание теории заговора и искупительной жертвы, необходимое для формирования «козла отпущения», требует трудного умственного выбрыка. Вы должны совместить в своем сознании представления о том, что «козел отпущения» всемогущ, и в то же время о том, что он бессилен. Если «козла отпущения» считать всесильным, то тогда как он может играть роль «жертвы-насилия-без-риска-воздаяния»?.. Но если «козла отпущения» считать беспомощным, то тогда как же он может являться причиной всех бед?… Одновременное существование противоречащих друг другу убеждений является явным признаком активного присутствия механизма «козлаотпущенчества» в культуре».
Америка при Бараке Обаме идеально подходит для этой роли. И действительно, Соединенные Штаты – это мощная держава. Достаточно мощная, чтобы унизить народ России. И вместе с тем, США слабовольны и пассивны, когда речь заходит о противостоянии утверждению российских ценностей. Подобное поведение запускает в ход механизм, необходимый для эффективной работы синдрома «козла отпущения». Когда вам нужно создать пугающий образ врага – пожалуйста, он готов поиграть мускулами; когда вам нужно представить его слабаком – опля! и он уже готов безвольно свесить руки.
Сакс описывает полную отдачу от работы механизма «козла отпущения» (чья изначальная цель заключается в том, чтобы избежать возникновения внутри определенной общественной группы тенденций к насилию и взаимных обвинений в случаях, когда ситуация выходит из-под контроля) как кульминацию процесса, начавшегося с дегуманизации потенциального «козла отпущения» и развивающегося в сторону виктимизации собственной персоны. Что касается последнего, то послушаем, как Крастев описывает свое впечатление от Путина из «Миропорядка»:
…фильм бросает вызов устоявшемуся представлению Путина в роли хладнокровного реалиста, циника, верящего только в силу, и проводящего целые дни, склонившись над картой мира и проверяя банковский баланс. В «Миропорядке» мы обнаружим в господине Путине сердитого моралиста, который, подобно многим европейским популистам и радикалам третьего мира, воспринимает мир с точки зрения униженного и оскорбленного. Как когда-то написал Владислав Сурков, близкий советник Путина: «Мы похожи на все тех же парней с рабочих окраин, внезапно оказавшихся в деловом квартале города. Шум, огни, беготня, кругом ловкачи и умники, торговцы и ростовщики. А мы, лохи, пятимся и путаемся, разинув рты и выпучив глаза. Обороняемся – только бы не надули. Надуют обязательно, если и дальше будем пятиться и разевать рот».
И наконец, согласно анализа Сакса, механизм «козла отпущения» характерен для дуализма, однобокого деления мира на «добро» и «зло». Дуализм, будучи ересью этического монотеизма, является предпосылкой для так называемого «альтруистического насилия», которое основывается на убеждении в том, что убийство других людей оправдывается необходимостью самообороны, и что те, кто лишен человеческих черт, настолько отвратительны, что их истребление является богоугодным делом. В «MeinKampf» Гитлер так описывал уничтожение евреев: «Я делал работу за Господа». И ондействительнов ерил в это. И также убеждены в своей правоте дуалисты-фанатики Исламского государства, которые обезглавливают, сжигают и массово истребляют любыми другими способами своих врагов. Вопрос заключается в том, способен ли Владимир Путин, который в состоянии легким движением руки запустить, по крайней мере, 1 900 ядерных боеголовок в направлении Америки, способен ли он убедить себя в подобном? Возможно, вопрос прозвучит более корректно в такой форме: Окажется ли человек, обладающий практически абсолютной властью, но беспомощный перед лицом экономических бед, обрушившихся на его народ, заложником и жертвой своей собственной пропаганды?
Я не знаю, и не представляю, как мог бы получить точный ответ на этот вопрос. Но только подумайте: американцы и русские (а также, безусловно, прочие нации) затеяли гонку ядерных вооружений во времена «холодной войны» - и, несмотря на пару опасных моментов, мир не взлетел на воздух в одну из темных ночей. Не будет ли верхом иронии, если в наши дни - когда все идеологические распри позабыты, а их прах развеян по ветру, когда ядерные арсеналы с обеих сторон значительно сокращены - опасность обмена ядерными ударами окажется гораздо выше, чем мы уже привыкли считать?
Ну что же, как Е.М.Чоран написал в «Трактате о разложении основ» (1949): «История – это ирония судьбы в действии». И это чистая правда, что может подтвердить любой студент любого исторического факультета. И, возможно, поэтому наиболее трудновообразимая ирония судьбы приводит к непредсказуемо счастливому концу. Переживаю ли я? Да, я очень переживаю за исход дела. Это моя обязанность. Переживает ли за это моя жена? Ну что вы! Ни в малейшей степени.
Автор: Адам Гарфинкль, Источник: ОбзорПресс
