>>Часть I<<

Очевидно, что в 2025 году наступил период концептуальных построений для нового миропорядка, когда в целом пространственные глобальные концепции становятся обязательным атрибутом внешнеполитического и военного планирования в мире[1]. Именно поэтому важен прогноз будущего сценария развития МО и ВПО и политики США, который ляжет в основу прогноза не только МО-ВПО, но и системы исходных данных планирования внешней и военной политики России. И, конечно же, будущих внешнеполитических стратегий ведущих государств.

Надо признать, что в США это планирование давно стало практикой. «Неожиданные» шаги Д. Трампа в январе 2025 года в отношении Гренландии и Канады, на самом деле такими не были. Еще в начале января 2021 года Военно-морское министерство США специально обнародовало стратегический план «Голубая Арктика», в рамках которого Вашингтон планировал «бороться» за беспрепятственный доступ к Северному морскому пути и право добычи природных ресурсов на шельфе Северного Ледовитого океана.

Роль военной силы США в процессах развития существующего сценария миропорядка и МО существенно шире спектра процессов развития только ВПО, а тем более частных процессов формирования глобальных и региональных СО, не говоря уже об особенностях конкретных войн и военных конфликтов[2]. Она требует широкого подхода с точки зрения геополитики, без чего трудно понять «неожиданные» шаги Д. Трампа.

Более того, даже сама попытка составить их перечень и выстроить этот перечень процессов в приоритетном порядке вызывает многочисленные дискуссии. Этой теме уделяется в мире усиленное специальное внимание, которое в нашем случае в России носит очень ограниченный характер[3]. Очевидно, что необходимо расширить спектр дискуссии и проблем военной политики, обсуждаемых экспертами. С точки зрения активизации силовой политики России, например, исключительно важно, на мой взгляд, иметь в виду, что, как глобализация во всех сферах, так и антиглобальные процессы автаркии оказывают усиливающееся влияние на формирование миропорядка и развитие современного сценария МО. В том числе и в ряде случаев (Венгрия, Словакия, Румыния, Германия, Франция и др.) на национальном уровне, что не всегда привлекает внимание политиков и ученых. Так, например, автаркия, набирающая силу в России, может привести к формированию активного силового центра в мире, который может резко изменить даже быстро развивающийся ход формирования нового миропорядка.

Если допустить, что внешняя политика России перейдет от стратегии сдерживания к стратегии активного и гибкого наступления (например, не только в Арктике и Африке, но и в европейских странах), используя для этого активные акторы, прежде всего, движения и НКО, то ситуация на европейском ТВД может принять, неожиданно, очень динамичную форму. Как показали многочисленные антиправительственные выступления в 2023-2024 годах в Европе, эти протесты могут быстро приобрести радикальную и мощную форму.

С точки зрения влияния процессов, происходящих в формировании современной СО[4], войнах и военных конфликтах, программах ВВСТ и совершенствования способов их использования, т. е. военного искусства, сказанное означает, что развитие МО и ВПО, т. е. именно военно-политические отношения и установки, остаются тем доминирующим фактором, тем «социальным заказом», который выступает главным мотивом и стимулом военно-технической политики отдельных государств и коалиций, т.е. международная политика (точнее – политика лидера западной коалиции, США), как и прежде, оказывает решающее влияние на формирование мировых и региональных ВПО, в том числе в Евразии.

Быстрое развитие МО и ВПО может быть обеспечено военно-техническими результатами, которые уже стали реальностью в военной политике государств. Так, наиболее вероятный вариант современного сценария развития ВПО «Эскалации военных конфликтов на отдельных ТВД» предполагает соответствующее военно-техническое обеспечение, которое позволяет вести многодоменные операции. «Комплексы наземной, воздушной и космической разведки США и их союзников в режиме реального времени предоставляют сведения нашему противнику. Все они сведены в единую не просто автоматизированную систему управления оружием, а в сетевую систему анализа событий и принятия решений с элементами искусственного интеллекта. Противник обкатывает элементы новой концепции Multidomain battle как умения одновременного ведения войны в различных сопряженных доменах: суша, море, воздух, космос, киберпространство. Это «информационно-огневое управление боевыми кластерами в пространственной среде многодоменного типа». [5].

Иными словами, развитие МО в наиболее опасном направлении может стать результатом, в том числе, и сознательных военно-технических усилий отдельных государств-лидеров. Что доказывается регулярно военной и внешней политикой США.

Можно сказать, что в американской внешней политике есть два, именно два, неоспоримых принципа, которых придерживаются все администрации, принцип формирования широкой проамериканской военно-политической коалиции в мире. И принцип сохранения военно-технологического превосходства США[6].

Первый принцип получил новое «обеспечение» в связи с развалом ОВД, СССР и Социалистического содружества. В дальнейшем он успешно развивался в политике США. Так, в 2022–2023 годах против России выступили не только 31 государство-член НАТО, но и более 30 других союзников и партнеров США. Эта широкая антироссийская коалиции позволила сформировать совершенно определенное превосходство индустриальных держав над Россией, которой предстояло попытаться противостоять этой коалиции при сотрудничестве с другими государствами очень широкого спектра – от «слабого» члена НАТО – Турции до потенциального противника Запада Китая и колеблющихся между полюсами силы Индии и рядом других стран.

Второй принцип – важнейший постулат американской внешней и военной политики, в том числе и для любых переговоров по ограничению вооружений и военной деятельности. Так, например, стремление США обеспечить себе технологическое превосходство, которое в качестве приоритета заявлялось не раз всеми администрациями, обеспечивает и военно-технологическое превосходство США, прежде всего, в качестве ВВСТ. Этот приоритет – главный политический приоритет, а не просто одна из целей всех администраций. Более того, – идеология правящей американской элиты, которая ни в коем случае и никем не оспаривается, никогда не ставился под сомнение[7].

Эти американские принципы оказывают мощное влияние на формирование нового мирового порядка и мироустройства. Новое мироустройство и вытекающий из него миропорядок во многом станут результатом развития сценария МО и ВПО, доминирующего в настоящее время, следствием множества других внутренних и внешних процессов, в частности, военно-силовой политики США. Оно не появится «из ниоткуда», но, как и «прежние мироустройства», станет следствием развития огромного числа известных и новых факторов и тенденций. Во многом оно станет следствием новых отношений и развития взаимосвязей между новыми центрами силы, акторами и факторами, который «оформят» эти процессы в новую систему отношений, радикально изменят состояние существующих МО и ВПО. Иными словами, новые факторы сделают развитие МО и ВПО по новым сценариям неизбежными. Поэтому прогнозировать эти сценарии на слишком далекую перспективу вряд ли возможно. С точки зрения реальной политики, наверное, можно говорить о горизонтах планирования применительно к будущим сценариям МО и ВПО не более чем на 15–20 лет.

Процессы развития существующего сценария миропорядка и МО существенно шире спектра процессов развития ВПО, а тем более частных процессов формирования глобальных и региональных СО, не говоря уже об особенностях конкретных войн и военных конфликтов[8]. Более того, даже сама попытка составить их перечень и выстроить этот перечень процессов в приоритетном порядке вызывает многочисленные дискуссии. Этой теме уделяется в мире усиленное специальное внимание, которое в нашем случае носит очень ограниченный характер[9].

Исключительно важно, на мой взгляд, иметь в виду, что как глобализация во всех сферах, так и антиглобальные процессы автаркии оказывают усиливающееся влияние на формирование миропорядка и развитие современного сценария МО. В том числе и на национальном уровне, что не всегда привлекает внимание политиков и ученых. Так, например, автаркия, набирающая силу в России, может привести к формированию активного силового центра в мире, который может резко изменить даже быстро развивающийся ход формирования нового миропорядка. Если допустить, что внешняя политика перейдет от стратегии сдерживания к стратегии активного и гибкого наступления (например, не только в Арктике и Африке, но и в европейских странах), используя для этого активные акторы, прежде всего, движения и НКО, то ситуация на европейском ТВД может принять неожиданно очень динамичную формКак показали многочисленные антиправительственные выступления в 2023 году, эти протесты могут быстро приобрести радикальную и мощную форму.

С точки зрения влияния процессов, происходящих в формировании современной СО[10], войнах и военных конфликтах, программах ВВСТ и совершенствования способов их использования, т. е. военного искусства, сказанное означает, что развитие МО и ВПО, т. е. именно военно-политические отношения и установки, остаются тем доминирующим фактором, тем «социальным заказом», который выступает главным мотивом и стимулом военно-технической политики отдельных государств и коалиций, т.е. международная политика (точнее – политика лидера западной коалиции, США), как и прежде, оказывает решающее влияние на формирование мировых и региональных ВПО.

Быстрое развитие МО и ВПО может быть обеспечено военно-техническими результатами, которые уже стали реальностью в военной политике государств. Так, наиболее вероятный вариант современного сценария ВПО «Эскалации военных конфликтов на отдельных ТВД» предполагает соответствующее военно-техническое обеспечение, которое позволяет вести многодоменные операции. «Комплексы наземной, воздушной и космической разведки США и их союзников в режиме реального времени предоставляют сведения нашему противнику. Все они сведены в единую не просто автоматизированную систему управления оружием, а в сетевую систему анализа событий и принятия решений с элементами искусственного интеллекта. Противник обкатывает элементы новой концепции Multidomain battle как умения одновременного ведения войны в различных сопряженных доменах: суша, море, воздух, космос, киберпространство. Это «информационно-огневое управление боевыми кластерами в пространственной среде многодоменного типа». Непрерывное наблюдение и разведка, постоянная боевая готовность, взаимодействие, перестроение и перегруппировка, препятствование действиям противника, мгновенная реакция на угрозу, определение приоритета и упреждающий огневой удар. Непрерывное применение цикла НОРД в масштабе всех войск»[11].

Иными словами, развитие МО в наиболее опасном направлении может стать результатом, в том числе, и сознательных военно-технических усилий отдельных государств-лидеров. Это было в истории не раз, в том числе в ХХ веке, когда в итоге были вынуждены признать бессмысленность применения ЯО и опасность самоуничтожения. Парадокс, однако, заключается в том, что в новом веке мы фактически вернулись к периоду 50–70-х годов прошлого века, когда военное планирование и стратегии исходили из неизбежности применения ЯО. Именно так стоит рассматривать дискуссию, которая началась в ходе СВО в России и США в 2023 году.

Автор: А.И. Подберезкин