В целом  космическая политика США начала "нулевых"  внешне была выстроена в "не конфронтационном" ключе с акцентом на обеспечение устойчивости, укрепление стабильности в космосе, ответственное отношение к его освоению, право всех народов на свободный доступ в космическое пространство, международное сотрудничество. В них содержался призыв к обеспечению открытости при реализации космических программ. Подчеркивалась полезность применения мер укрепления доверия в космической деятельности. Упоминалась, с определенными оговорками, даже возможность рассмотрения предложений в области мер контроля над вооружениями в космосе.

Вопросы использования космического пространства в интересах национальной безопасности были отодвинуты как-бы на второй план, что в целом, как можно предположить, было призвано придать космической политике США привлекательную окраску.

При этом в космической политике США того периода наблюдались некие «зигзаги» в подходах к военному космосу – от достаточно жёстких до нарочито умеренных. При этом, надо отдать должное - не фигурировала в прямой постановке тема обеспечения господства в космосе, размещения в нем оружия, - говорилось лишь о защите своей орбитальной космической собственности. Однако уже проглядывали и «жёсткие» элементы.

К примеру, в космической политике 2010 года отсутствует ряд "жестких" формулировок, содержащихся в космической доктрине 2006 года.

В числе таких, в частности, значились: «США будут не допускать использования противником космических средств, враждебных по отношению к национальным интересам"; США "против выработки новых правовых режимов и норм, предусматривающих запрет или ограничение использования космоса».

В качестве главной цели космической политики США в 2006 году устанавливалось "обеспечение беспрепятственного проведения операций в космическом пространстве"; министерству обороны предписывалось "обеспечить свободу действий США в космосе и разрабатывать механизмы недопущения такой свободы действий для противников".

Однако, несмотря на внешне "не конфронтационный" характер космической политики того периода, в ней, тем не менее, нашли отражение ряд "жестких" элементов военно-политического курса США, которые в последствии получили дальнейшее развитие.

Так, отвергались любые притязания какого-либо государства на суверенитет над космосом; преднамеренное вмешательство в работу космических систем рассматривалось как посягательство на права государства. Постулировалось, что США будут удерживать другие страны от попыток такого вмешательства или боевых действий против орбитальной космической собственности, будут осуществлять ее защиту, а если меры сдерживания не дадут результатов, ликвидируют попытки нападения. Сохранялась и установка на обеспечение всеобъемлющего контроля за ситуацией в космосе с использованием всех доступных источников информации.

В связи с подчеркиваемой американской стороной важностью для национальных интересов "устойчивости, стабильности в космосе и свободного доступа в космическое пространство" уже тогда возникал вопрос и об американском видении решения проблемы обеспечения безопасности космической деятельности в целом.

Создавалось впечатление, что провозглашавшая в космической доктрине 2006 года задача обеспечить для США свободу действий в космосе и не допустить такой свободы действий для противников, означавшее не что иное, как обретение господства в космическом пространстве, лишь камуфлировалась другими формулировками. Главным у США оставался тезис о "защите" космических систем и об "уничтожении" средств нападения. При этом намеренно оставлялся элемент неопределённости - каким образом США намеревались это делать? С помощью какого оружия эти задачи будут решаться?

 С этим тезисом тесно связано и положение о свободном доступе в космос, а также задача укрепления лидерства США в космической деятельности. По существу, это была все та же "философия" свободы действий в космическом пространстве, предопределяющая для США в условиях отсутствия соответствующих запретов возможность размещения, при необходимости, оружия в космосе при одновременном блокировании таких возможностей для других государств. «Свобода», которая во-многом определяет современные подходы США к этому вопросу.

В последствии доктринальные подхода США в отношении космоса ещё более эволюционировали.

Так, в октябре 2012 года Пентагон обнародовал директиву по космической политике.[1]

Документ, рассчитанный на десять лет заменил директиву от 1999 года и ввёл в действие положения Национальной космической политики США от 2010 года и Стратегии безопасности в космосе 2011 года.[2]

В документе объявлялось, что любое вмешательство в деятельность американских космических систем, включая наземную инфраструктуру рассматривается как «нарушение прав» США и потребует «ответных действий».  Документ показателен ещё и тем, что в нём, по сути, закладываются параметры создания «космической НАТО», в рамках которой нападение в космосе или на «космические» объекты на Земле одного из государств-членов Альянса будет рассматриваться как нападение на всех.

К настоящему времени мы являемся свидетелями активной фазы реализации этого проекта - на встрече минобороны стран НАТО    в июне 2019 года предварительно одобрена космическая политика Альянса.[3]

Весьма показательным моментом для понимания сути эволюции подходов США в рассматриваемой сфере явилась принятая Минобороны США в августе 2013 г.   программа выживаемости спутников военного назначения.

Программа представлена в виде Белой книги (White Paper on resiliency and Disaggregated Space Architecture) и была направлена на то, чтобы сделать спутниковую группировку более устойчивой к внешнему воздействию. Запущенный программой процесс привёл к физическому разделению различных элементов одной космической системы между несколькими космическими аппаратами (КА), способными взаимодействовать друг с другом. В практическую плоскость был вовлечён процесс размещения военной аппаратуры на коммерческих спутниках не только США, но и на КА союзников. При этом КА государств - членов НАТО могли бы выводиться на разные орбиты с одновременным дублированием задач в киберпространстве и на Земле.[4]