>>Чаcть I <<

Примеры говорят о том, что СП должно изначально исходить:

— Во-первых, из факта происходящей ГВ, её масштабов, интенсивности и прогноза развития;

— Во-вторых, из расширения спектра средств и способов противодействия в ГВ, в частности, предварительной подготовки к самым разным вариантам её развития и необходимости накопления соответствующих запасов.

Необходимо признать, что с точки зрения СП РФ, далеко не все оценки ВПО в мире и на Украине, возможностей ВС и ОПК РФ оказались точными до начала СВО, что, с одной стороны, подтверждает общее правило, о котором не раз писалось выше: стратегическое планирование и стратегия, даже самые совершенные, могут создать только основу для стратегии в ходе начала военных действий, которая всегда в силу множества причин будет отличаться от намеченных планов[1].

С другой стороны, при правильном анализе и прогнозе развития ГВ, СП может быть более эффективным. В этой связи не случайно стратегия СВО РФ на Украине и в мире стала предметом обширной дискуссии по самым разным поводам как за рубежом, так и в российском обществе.

В этой связи предлагается рассмотреть самые общие особенности ГВ, СВО и стратегии РФ в период СВО на Украине. Прежде всего, очертим основные особенности ГВ, которые вероятно будут распространяться на все последующие характеристики СП и стратегии РФ. Таковых, на мой взгляд, 5, а именно:

1. Скрытная подрывная деятельность враждебных открыто и скрыто государств. Основное измерение ГВ — применяется против объекта агрессии в качестве главного средства сокрушения противника. Обладает статусом и энергией отрицания и формирует качественную основу трансформации конфликта, что во многом обусловливает переход от линейной к нелинейной парадигме войны.

2. Национализм и этническая самоидентификация. Используются в качестве ведущих мотивов подрывной деятельности и представляют собой важные современные факторы трансформации войны. Гипертрофированное «раздувание» жалоб этнических меньшинств на притеснения со стороны правительства большинства является мощным катализатором, который используется атакующей стороной для привлечения сторонников в ряды повстанцев.

Таким образом, стратегия современной ГВ объединяет тактику повстанцев и обычное военное сдерживание. Ранее национализм и этническая самоидентификация как ведущие факторы мотивации находили достаточно ограниченное применение.

3. Всеобъемлющий характер конфликта. Ведётся с использованием военных и невоенных форм воздействия с упором на идеологические средства и современные модели «управляемого хаоса»

4. Строится на стратегии измора. Придаёт конфликту затяжной перманентный характер.

5. Неприменимость норм международного права. В частности, к ГВ неприменимы нормы, определяющие понятие «агрессия», а также не существует таких понятий, как «фронт», граница и т.п.

Неизбежно нужно продолжить попытки анализа основного содержания современной ГВ в условиях СВО на Украине, на мой взгляд, может быть следующим:

Первое. Основное содержание СВО, стратегии и СП России предопределялось внешними факторами, прежде всего, тенденциями развития МО и ВПО накануне и в ходе противоборства в 2022 году, которые, в свою очередь, находились под контролем со стороны западной военно-политической коалиции.

Сказанное означает, что стратегия РФ, её СП и развитие внешних условий происходило достаточно инерционно (хотя и динамично), не предполагая радикальных изменений ни в МО, ни в ВПО, ни в стратегии России, которая сформировалась ещё в конце 2021 года. По сути дела, развитие этих факторов было ожидаемым и неизбежным, более того, вполне инерционным, хотя эскалация событий, как и в любой вооружённой борьбе, происходила быстро и по нарастающей. Налицо, таким образом, не только эскалация военно-силового противоборства, имеющего стратегические последствия, но и дальнейшее усиление расхождений в политических позициях Запада и России, свидетельствующего о бескомпромиссности политики противоборствующих сторон и её неизбежном долгосрочном характере.

Второе. Главные стратегические цели СВО — денацификация и демилитаризация — не были конкретизированы и не предполагали промежуточных этапов, что вызывало естественные вопросы о том, являются ли эти цели конечными. Как оценки международной (МО) и военно-политической обстановки (ВПО), так и стратегии национальной безопасности, которые была незадолго до этого утверждены В.В. Путиным, вместе с другими документами стратегического планирования, стали быстро устаревать[2].

То, что было подготовлено в СНБ для силового противоборства с Западом в 2021 году, уже не вполне соответствовало характеру этого противоборства после начала СВО в феврале 2022 года, который стремительно трансформировался в военное противоборство с широкой западной военно-политической коалицией.

Конкретные реалии вооружённой борьбы стали вносить неизбежные поправки в ранее запланированный стратегический курс.

Одной из таких «поправок» (который должен был быть учтён) стал конфликт внутри российской правящей элите и обществе, где сложились, как минимум, три группы, которые ориентировались на «окончательную победу», некий компромисс, достигнутый в ходе переговоров, и отказ от СВО.

Третье. В целом, содержание СВО, стратегии и СП предполагало, как минимум, определение следующих параметров, которые не были отчётливо сформулированы, что создаёт трудности для понимания целей и средств СП:

— Оценка и прогноз развития ВПО в мире и регионе, тенденций, сценариев и вариантов её развития;

— Формулирование главных и промежуточных политических и военных целей СВО;

— Выбор наиболее оптимальной стратегии и тактики их достижения, наиболее эффективных средств и способов;

— Оценка ресурсов и возможностей ВС и ОПК, резервов и т.д.

Четвёртое. Преследование сторонами самых решительных целей. Собственно говоря, сама СВО на Украине стала, с одной стороны, ответной реакцией России на более широкое наступление западной военно-политической коалиции на всю систему МО-ВПО, сложившуюся в международной жизни и праве в 1945–2000-е годы, а с другой, — отражением глобального изменения в расстановке мировых сил.

Целью наступления «коллективного Запада» стало стремление сохранить с помощью имеющихся у него ресурсов и инструментов проамериканскую систему международных отношений в мире и вытекающие из этого финансово-экономические и военно-политические выгоды. Для этого нужно было принудить силой другие страны соблюдать те откровенно проамериканские «нормы и правила», которые считали нужными США и их союзники. В этом смысле СВО России стала всего лишь российской реакцией на политическую тенденцию западной военно-политической коалиции во главе с США по силовому пересмотру мирового порядка[3].

Стратегия и стратегическое планирование России в этих условиях эскалации военно-силового сценария противоборства ВПО вытекало из формулирования главной политической цели, которой стала борьба за национальное выживание и сохранение государственного суверенитета. Эта цель могла быть достигнута только в условиях бескомпромиссного противоборства. Надо признать, что сама проблема политической цели и принятия политического решения сразу же после начала СВО стала проблемой интенсивного обсуждения как в России, так и в мире.

Здесь уместно напомнить о том, какое значение уделял, например, А.А. Свечин правильной постановке политической цели: «Постановка политической цели войны, столь нехитрая по видимости, представляет в действительности труднейшее испытание для мышления политика. Здесь возможны самые крупные заблуждения. Вспомним хотя бы постановку наступательной цели Наполеоном III для войны с пруссаками в 1870 году или постановку целей сокрушения генеральными штабами в начале (Первой) мировой войны»[4].

Пятое. Возникновение широкой оппозиции в мире «коллективному Западу. Стало также очевидным, что далеко не все страны готовы подчиниться Западу. В разной степени, не только Китай, но и многие другие страны — от Бразилии и Индии до Королевства Саудовской Аравии[5]  — отнюдь не примкнули к западной коалиции против России.

Эти две в корне противоречивые тенденции хорошо иллюстрируют, например, два события, произошедшие в один день — 13 июля — заявление сербского президента Вучича о том, что «Запад ведёт мировую войну против России»[6], и заявление председателя БРИКС Пурнима Ананд о том, что в эту организацию готовы вступить Турция, Египет и Саудовская Аравия[7].

Авторы: А.И. Подберезкин, О.Е. Родионов.

>>Чаcть III<<