Если вы в течение десяти лет чем-то пренебрегали, вам потребуется не меньше времени, чтобы исправить положение[1]

Дж. Тенет, бывший директор ЦРУ США

Правительство США вправе проводить и защищать свои национальные интересы на территории любой страны. Вопрос сейчас в том, … какие меры принимаем …?[2]

Акт о свободе для России и возникающих евразийских демократий и поддержке открытых рынков, США, 1992 г.

Конечной целью политики силового принуждения западной коалиции к концу «переходного периода», как уже говорилось выше, является превращение правящих элит государств-оппонентов в управляемые Западом сообщества в соответствии с нужными США «нормами и правилами», контролируемые извне, способные фактически отказаться от государственного суверенитета и значительных черт национальной идентичности (или их большей части), приняв в качестве установки западные «нормы и правила». Классический пример режим Зеленского на Украине.

В соответствии с этой политической целью военная победа перестаёт быть главным результатом вооруженного насилия. Более того, как показали войны США в Ираке, Афганистане и Сирии, даже военные победы не становятся в итоге политически значимыми, если правящие режимы не стали контролироваться США.

Политический результат — контроль над другими субъектами МО — можно обеспечить порой силовыми не военными средствами быстрее, дешевле и с меньшими рисками. Военная сила, как один из инструментов такой политики, должна оставаться «в резерве», обеспечивая свободу экономическим, политико-дипломатическим и иным средствам насилия. Граница между военными и не военными силовыми инструментами, в соответствии с такой стратегией, должна формально сохраняться, но отнюдь не всегда строго соблюдаться[3]. Яркий пример такой стратегии США и их союзников — внешняя политика на Украине, - когда эскалация силовых средств политики (а иногда и военных) сопровождалась постоянными заверениями о «неучастии Запада» в военном конфликте.

Понимание эффективности этой стратегии постепенно, но в возрастающей степени, приходило к правящей элите США в период правления Б. Обамы, Д. Трампа и Дж. Байдена, который озвучил формально эти изменения в связи с выводом войск из Афганистана. Внешне эта стратегия вполне соответствовала традиционному курсу США, который реализовывался с 70-х годов прошлого века в условиях военно-стратегического равновесия, но отличие при последних двух президентах заключалось в том, что стратегия США по сохранению своего

доминирования в мире должно было происходить в условиях изменения соотношения сил в мире и формировании нового миропорядка, т.е. внешние условия, прежде всего, финансовые, экономические, торговые и политико-дипломатические, менялись не в пользу США и их союзников.

Соответственно, именно в этих, меняющихся (во многом неблагоприятных для США) условиях происходила и дальнейшая смена силовых инструментов с военно-технических на информационно-когнитивные[4]  и финансово-экономические санкции, процесс, который начался еще ранее. При худших внешних условиях, внешнеполитическая стратегия должна становиться эффективнее — гибче, решительнее, последовательнее. Именно этот процесс и происходил в последние два президентства при Трампе и Байдене с поправками на их особенности и взгляды. При этом, сохранение военно-силовых возможностей не ставилось под сомнение, но их использования соотносилось с эффективностью применения силовых не военных средств политики.

Авторы: А.И. Подберезкин, А.А. Куприянов