Сегодня же наша задача – сформировать новую долгосрочную программу по всему комплексу систем и образцов вооружений, в том числе и прежде всего, конечно, перспективных[1].

В.В.Путин

Государственная программа вооружений (ГПВ) иногда воспринимается как только военное строительство – т.е. прежде всего,  собственно программы создания и производства вооружений и техники (ВВСТ) и развития Вооруженных Сил страны, иногда оборонно-промышленного комплекса (ОПК), что в корне неверно. Обсуждение и подготовка ГПВ – не должны быть результатом исключительно военно-технических, промышленных  и экономических решений, что стало нормой последних лет.

При обсуждении ГПВ важно помнить, что она – синтез не только материальных, но и культурно-идеологических национальных программ.  С самого начала надо повторить, что военная стратегия и политика являются только частью национальной стратегии и политики[2].  Соответственно, ГПВ – как военная политика и военное строительство – часть общей национальной стратегии, доктрины и политики. Она зависит от доминирующих в настоящее время представлений у правящей элиты в отношении МО-ВПО и национальной стратегии страны в мире. Применительно к современной России – от выбора в пользу суверенного национального развития и подчиненного участия в контролируемой США глобализации. Как писал, например, в свое время выдающийся русский военный историк А.А. Керсновский,  говоря о своей работе, его задача - «Возрождение нашей национальной доктрины, а тем самым и военной доктрины, составляющей нераздельное целое с национальной – одну из ее многочисленных граней»[3]. 

В этой связи при начала дискуссии в отношении ГПВ надо признать для начала, что Россия, по сути,  находится сегодня всё ещё в «переходном состоянии» после катастрофы СССР-России, требующем завершения переосмысления не только внешнеполитических, но и военно-политических реалий[4],  которые были не адекватно поняты и сформулированы правящими элитами СССР-России[5], избавления от многочисленных искусственных иллюзий, сознательно созданных в предыдущие десятилетия в отношении проблем национальной безопасности[6]. Этот «переходный период» открыто начался еще в период президентства Б.Обамы и Д.Медведева, но отнюдь не завершился в 2025 году и работа над ГПВ будет ощущать его влияние. По вине США. Во время правления Б. Обамы российско-американские отношения стали сознательно ухудшаться потому, что до этого в США надеялись, что разрушительные процессы в России, начатые М.Горбачевым, приведут к окончательному краху страны. Как пишет в августе 2025 года турецкая газета, «Этого не произошло. Пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков в 2020 году прокомментировал причины этого так: "Очевидно, Вашингтон планировал сохранить Российскую Федерацию в том виде, в каком она была в начале 1990-х годов... Такая Россия была удобна, выгодна и предпочтительна для Соединенных Штатов. Управляемая Россия без права голоса на международной арене, не обладающая ни экономическим, ни социальным, ни политическим, ни федеральным потенциалом, чтобы претендовать на такое право. И Россия, которая не может сказать: “Товарищи, только на основе взаимного уважения и взаимных интересов”[7].

В этом смысле ГПВ – часть не просто государственной, но более широкой, национальной стратегии до 2037 года[8].  Это всегда следует иметь в виду,  при работе над прогнозом и стратегическим планированием будущей ГПВ России. ГПВ – не может быть только государственной. СВО продемонстрировало, например, что обеспеченность многими ресурсами на ЛБС на 70-80% зависит не от государства, а от инициатив отдельных граждан. Поэтому при планировании ГПВ необходимо изначально учитывать роль и значение всего общества и нации, его не государственных институтов[9].

Сказанное означает, что ГПВ, как комплекс программ,  не может существовать самостоятельно (она только часть национальной программы), как любая часть не существует вне целого. Это же неизбежно означает, что прежде чем делать ГПВ, необходимо, как минимум, иметь стратегическую общенациональную программу России. Её можно назвать (как при КПСС) программой партии, нации, но не только «программой государства», т.е. институтов государства. Если ГПВ будет результатом «заказа» Минобороны, то в стороне останутся многочисленные факторы, формирующие военную мощь государства и её влияние в мире. Как минимум (опять же, как при КПСС), необходима аналогия с «Основными направлениями развития России» и, соответственно, «10-и летним планом» (тоже, кстати, было при Н.Хрущеве, когда произошло «удвоение ВВП»).

Между тем, мы констатируем, что в 2025 году у нас нет ни завершенной национальной доктрины, ни программы национального развития, а, значит,  нет более общей стратегии развития нации и государства. Готовить её часть, т.е. ГПВ,  не имея целого,- странное и бесполезное (может быть, даже вредное) занятие, не обозначив, как минимум, основных направлений национальной стратегии. Самый простой вопрос о том, насколько национальные ресурсы должны быть распределены между целями безопасности и развития пока что не решен: в условиях СВО, очевидно, что цели развития более приоритетны, чем выживания. Но если ситуация станет развиваться так как её планируют к 2029-2030 годам на Западе, то есть масштабной войне?

Очевидно, что национальная стратегия – более общее понятие, чем внешнеполитическая и военная стратегии.  Это общее правило в полной мере относится к военной политике и военному искусству, где в стратегическом планировании ГПВ нельзя абсолютизировать значение ВВСТ. Не все вопросы повышения военной мощи решаются с помощью военной техники и технологии. Как писал в свое время Керсновский А.А., «Лучшая тактика побеждает лучшую технику…, как лучшая стратегия побеждает лучшую тактику…, как лучшая политика одолевает лучшую стратегию»[10]. Вопрос победы в конечном счете  -  только цена такой победы. Бороться нужно за то, чтобы была не только лучшая техника и технологии (о чем говорил В.В.Путин), но и лучшее военное искусство (стратегия, оперативное искусство и тактика), лучшая национальная доктрина и национальная стратегия развития (о чём В.В.Путин пока не говорил на совещании по ГВП)[11]. Когда речь идет о выживании государства, необходимо,  чтобы большинство граждан, как минимум, понимало, что цена поражения или победы будет очень высокой в связи с масштабом политической цели США по отношению к России[12].

Опыт СВО отчетливо показывает, что эффективность применения военной силы зависит не только от качества и количества ВВСТ, но и умения военачальников самого разного уровня, но, в конечном счете, от стойкости («устойчивости») всех военнослужащих - бойцов на ЛБС[13]. Эта боевая устойчивость во многом предопределяется внутренним состоянием общества, в том числе формируемого сознательно и определяемых  национальной доктриной и стратегией развития[14] в результате морально-психологической подготовки. Комплекс таких мероприятий играл важную роль в военной политике большевиков и КПСС в Вооруженных Силах СССР, а соответствующие институты – политработники, СМИ, органы политического и идеологического  управления (которым одно время даже подчинялся СМЕРШ) – играли не менее важную роль, чем материальное обеспечение ВС.

Государственная программа вооружений (ГПВ) России на будущее десятилетие, безусловно, - составная часть стратегической общенациональной программы, которая не ограничивается только масштабами производства ВВСТ и профессиональной подготовки личного состава, но предполагает ускоренное развитие важнейших НИОКР и технологических направлений, определяющих будущие возможности ВС России, а также других факторов военной мощи страны.  Военно-техническую суть ГПВ сформулировал В.В.Путин на специальном совещании 11 июня 2026 года, которое,  по сути, дало старт серии встреч и мероприятий, охватывающих самый широкий спектр задач. В.В. Путин сказал об этом определенно: «Сегодня начнём серию специальных рабочих совещаний, в ходе которых проанализируем ключевые параметры очередной государственной программы вооружения. Срок её исполнения – это период с 2027 по 2036 год. На это время она будет основным ориентиром развития систем вооружения для всей военной организации страны, то есть для наших Вооружённых Сил, других войск и воинских подразделений в специальных службах и ведомствах, важнейшим инструментом формирования их нового качества в уже четвёртом десятилетии ХХI века». Но другие, не военно-технические, аспекты ГПВ не должны игнорироваться. Пока что, надо признать, что ГПВ не стало частью национальной стратегии развития страны, частью её национальной доктрины[15]. Те или иные аспекты такой доктрины ещё только появляются (и будут появляться) самостоятельно, но они не стала пока что предметом более широкой дискуссии. В том числе о военном искусстве, перспективах развития промышленности, будущем воспитании и культуры. Исключительно важное значение, например, будет иметь представление о будущем России в новой МО и ВПО. Как, впрочем, и основных противников[16].

Автор: А.И. Подберезкин