Мы рассматриваем стратегию государства, точнее, - стратегию современного государства, которая логически и строго вытекает (но в самом общем плане) из национальной стратегии, которая, в свою очередь,  состоящей из политической, финансово-экономической, социально-политической, военной и иных стратегий. Иными словами, собственно военная стратегия – только часть национальной стратегии.  Например,  решения о вхождении Финляндии в НАТО и увеличении военных расходов до 3% ВВП к 2029 году[1], как и строительство центров НАТО на территории республики и другие решения, принимались, исходя из смены всего политического курса Финляндии, т.е. были следствием смены всей послевоенной политической стратегии государства,  причём не только внешнеполитической, но и внутриполитической[2].  Не исключается поэтому, что собственно военные решения Финляндии могут быть скорректированы вслед за корректировками внешней политики.

Надо ясно признать, что подобная принципиальная смена послевоенных стратегий государств уже произошла в большинстве стран Европы, хотя последние десятилетия политика России не давала сколько-нибудь веских оснований для этого, как и для развернутой системной кампании русофобии в странах ЕС. До настоящего времени остается непонятным как это могло так быстро произойти. Тем более, в такие короткие сроки.

В настоящее время эта новая стратегия ЕС нашла свое материальное подтверждение в решении выделить дополнительно 800 млрд. евро на военные цели. В соответствующем документе  - «Белой книге по готовности к обороне 2030», представленной руководством ЕС в Брюсселе 19 марта 2025 года, военные и военно-промышленные цели были сформулированы достаточно определенно: «Нам нужна более сильная и устойчивая база оборонной промышленности. Нам нужна экосистема технологических инноваций для нашей оборонной промышленности, чтобы идти в ногу с изменениями в характере войны. Мы должны извлечь из этого уроки и распространить их на возможный крупномасштабный конфликт в ближайшем будущем. Нам нужны более быстрые и эффективные закупки. Нам нужно найти новые способы работы с союзниками и партнерами, которые разделяют те же цели»[3].

Иными словами, в ЕС с высокой степенью вероятности утвердят стратегию создания новой военно-промышленной базы союза в течение нескольких лет, на которую планируют затратить до 800 млрд. долларов, что не является нереальной целью – ВВП стран ЕС и огромные доходы домашних хозяйств, безусловно, дадут такую возможность для реализации новой стратегии (например, через  внутренние заимствования у населения и пр.). Очевидно, что США, которые усиленно подталкивают ЕС к этому с конца 2023 года, также будут стимулировать этот процесс параллельно с передачей части полномочий (не только финансово-экономических, но и военно-политических) НАТО в пользу «чисто» европейского фланга. Это позволит США сконцентрироваться на Индо-Тихоокеанском регионе, Ближнем и Среднем Востоке, а также странах Африки.

Национальная стратегия США, таким образом, не противопоставляется прежней «глобалистской стратегии», она уточняет её с точки зрения перераспределения общих ресурсов Запада и повышения военных издержек со стороны союзников (и конкурентов) США. Именно внутриполитические интересы, которые стали доминировать в политике новой правящей элиты США, представленной республиканцами, сделали возможным и необходимым такой внешнеполитический поворот. После введения Д. Трампом новых тарифов и пошлин для большинства государств в апреле 2025 года стало окончательно ясно, что социально-экономические, а не внешнеполитические интересы страны будут в решающей степени влиять на внешнеполитическую стратегию США. «Сделка с Украиной», захват Панамского канала и Гренландии, которые представлялись сначала неожиданным экспромтом Д. Трампа, стали вполне логическими и принципиальными действиями переориентации внешнеполитической стратегии.

В действительности такая стратегия республиканцев не просто логична, но и вполне оправдана. В неё сформулировано понимание, что во внешней политике и безопасности победит та страна, которая сможет обеспечить наиболее высокие темпы экономического, научно-технического и социального развития в ближайшие 20-30 лет.  В этом смысле Д. Трамп действует не просто последовательно, но и смело. Более того, можно ожидать, что и в дальнейшем он будет действовать также решительно (во  всяком случае, если ему позволит это делать оппозиция внутри США).

Ориентир на национальные интересы развития  – универсальная логика стратегий современных государств, где победитель в области развития становится победителем и в области внешнеполитического влияния, и в области безопасности. Такая же логика, по большому счету, присутствует и в России, где существует Стратегия национальной безопасности, новый вариант которой утвержден президентом страны в июле 2021 года указом №400, в качестве главного документа стратегического планирования. СНБ-2021 – сочетание «в одном флаконе» задач обеспечения безопасности и развития. Другое дело, что условия – внешние и внутренние – иные. Тем не менее, 2022-2025 годы демонстрируют, что это сделать крайне трудно, но возможно.

Производными  такой Стратегии развития и безопасности становятся Концепция внешней политики, Военная доктрина и пр. частные нормативные документы.[4] Главной целью СНБ РФ заявлено увеличение человеческого капитала, который в настоящее время, однако, стремительно сокращается. Это закладывает крайне негативные условия для развития России. Такой капитал определяется численностью населения, доходами, уровнем образования и здравоохранения, а также рядом других факторов. По последним расчетам специалистов МГУ, в России на самом деле около 60% бедного населения (для сравнения, официальные данные Росстата – 13,5%), в том числе: крайне бедные – 7,7% (это те, кому едва хватает на еду); нищие, имеющие проблемы с покупкой одежды – 16,0%; и те, кто имеет проблемы с покупкой бытовой техники – 40,4%. Общая оценка бедности составляет около 64,1%. Это сдерживает развитие ЧК - голодать не будешь, бытовую технику с трудом можно, но купить машину и тем более квартиру невозможно. Сейчас никто не голодает, но на создание семьи и рождение детей основной массе – около 65% населения – денег не хватает. Потому и происходит демографическая катастрофа. Иначе говоря, нация находится в состоянии вымирания и деградации.

В Соединенных Штатах с точки зрения логики Стратегии национальной безопасности существует аналогичная практика, когда президентом традиционно объявляется Стратегия национальной безопасности, из которой логически вытекает Оборонная (Военная) стратегия и Ядерная Стратегия, а также другие документы, конкретизирующие как предполагаемые опасности и угрозы, так и методы борьбы с ними. В том числе, Минобороны, Госдепа и Разведсообщества. Например, такую оценку,  дало 18 марта 2025 года Разведывательное Сообщество США в своем традиционном документе: «Ежегодный обзор политики США разведывательным сообществом США.[5]  Его положения можно рассмотреть конкретнее, учитывая, что это, по сути, один из  самых первых нормативных публичных документов в области национальной безопасности. В частности, в нем давалась следующая агрегированная оценка вероятных угроз для национальной безопасности США: «Россия, Китай, Иран и Северная Корея — индивидуально и коллективно — бросают вызов интересам США в мире, нападая или угрожая (не только США), но и другим странам в своих регионах, используя как асимметричную, так и традиционную тактику жесткой силы, а также продвигая альтернативные системы, способные конкурировать с Соединенными Штатами»[6].

Таким образом, Разведсообщество США рассматривает угрозу для страны со стороны потенциальной коалиции, которая может использовать как непосредственно военную силу («прямую угрозу»), так и «ассиметричные способы и средства. Эти способы конкретизируются вполне отчетливо: «В первую очередь в сфере торговли, финансов и безопасности. Они стремятся бросить вызов Соединенным Штатам и другим странам посредством целенаправленных кампаний с целью получения преимущества, одновременно пытаясь избежать прямой войны. Растущее сотрудничество между этими противниками повышает их стойкость в борьбе с Соединенными Штатами, вероятность того, что военные действия с любым из них могут втянуть в них другого, и давление на других глобальных игроков с целью заставить их принять чью-либо сторону».

Примечательно, что незадолго до этого (ещё в начале марта 2025 года) Минобороны США представило свой доклад о стратегии США, который делал отчетливый акцент на опасности со стороны Китая, о котором рассказали СМИ[7].  Таким образом, нам вероятно пытаются доказать, что опубликованная информация реальна. Во всяком случае, вполне вероятным является версия, что в основе этой стратегии лежит идеология авторитетного консервативного центра республиканцев «Фонда Наследие» («Херитидж Фаундейшн»), практика, которая не раз применялась республиканцами.

В частности, прямо говорилось, что: «Вопросы сдерживания Китая от захвата Тайваня являются для американской армии основными приоритетами». В докладе  также ясно сформулирована главная опасность со стороны Китая:   «Китай — единственная постоянная угроза для министерства. Недопущение того, чтобы захват Тайваня Китаем стал свершившимся фактом, при одновременной защите США — единственный сценарий для министерства»[8], — указал министр обороны США Хегсет.  Итог - Китай — единственная угроза,  а отрицание факта захвата Тайваня Китаем — при одновременной защите территории США — единственный сценарий, который Департамент может себе позволить», — написал Хегсет. Его концепция планирования сил — это концепция того, как именно Пентагон будет создавать и снабжать ресурсами вооруженные силы для отражения предполагаемых угроз. Она будет учитывать конфликт только с Пекином при планировании непредвиденных обстоятельств  для крупной войны сил,  оставляя угрозу со стороны Москвы в основном для европейских союзников[9].

WP уточняет, что секретный документ был разослан по Пентагону в середине марта 2025 года и устанавливает приоритеты для старших должностных сотрудников оборонного ведомства. «В нем  описывается реализация видения президента Дональда Трампа по подготовке и победе в потенциальной войне против Пекина и защите Соединенных Штатов от угроз в «ближнем зарубежье», включая Гренландию и Панамский канал», — говорится в статье.

Для России и ее позиций в Европе важно то, что там также говорится о том, что Пентагон «примет на себя риск на других театрах военных действий» с учетом ограничений по персоналу и ресурсам. Ведомство намерено «давить на союзников в Европе, Азии и на Ближнем Востоке, чтобы заставить их повысить расходы на оборону и взять на себя сдерживание России, КНДР и Ирана».

Иными словами, можно констатировать, что приоритет Китая и изменение отношения к приоритету военного противоборства с Россией, - важнейшее отличие в стратегии Д. Трампа от стратегии Дж. Байдена.  В то же время как в Стратегии национальной обороны  администрации Байдена ещё в  2022 году подчеркивалась «роль альянсов в противодействии российской агрессии», и «взаимовыгодные альянсы и союзники… назывались нашим величайшим глобальным стратегическим преимуществом», во временных руководящих принципах  Минобороны США при Хегсета говорится, что НАТО должно взять на себя «гораздо большее» разделение бремени, поскольку США не захотят предоставлять силы,  приоритеты которых сосредоточены в других местах.

Надо признать, что подобные изменения в приоритетах стали пролсматриваться уже в стратегии Дж. Байдена в начале 2024 года, что свидетельствует в целом о двухпартийном подходе к приоритетам безопасности, НАТО и союзникам[10]. Эволюция стратегии США и НАТО в 2024-2025 годах была вполне определенно направлена на «освобождение США» от излишних обязательств и снижения[11]:

- политических и военных рисков ведения войны в Европе;

- издержек на войну на Украине;

- перенос активности ВС США на Индо- Тихоокеанский регион и Ближний и Средний Восток

Руководство было предоставлено комитетам по национальной безопасности Конгресса, где республиканцы и демократы описали его как запутанное, согласно помощнику Конгресса, который ознакомился с документом. Оно призывает к отказу от присутствия в большинстве стран мира, включая Ближний Восток, но администрация сосредоточилась на демонстрации огневой мощи и сдерживания против хуситов в Йемене и давлении на Иран, отметил помощник.

В США признают ограниченность ресурсов, которая требует понимания, что  «Существует напряжение между реалиями и возможностями. В докладе признается, что „Мы хотим американской мощи и военного доминирования в мире, и мы хотим быть везде, но также нигде», — сказал помощник, выступая на условиях анонимности для обсуждения конфиденциальных документов. «И это непоследовательно, и им будет трудно разработать стратегию вокруг этого».

Временное руководство составляет девять страниц. Несколько отрывков в нем похожи на более длинный отчет «Фонда Наследие» (Heritage Foundation) за 2024 год , некоторые из них почти идентичны, согласно анализу обоих документов, проведенному  «The Washington Post». Кроме того, один из соавторов отчета Heritage, Александр Велес-Грин, сейчас временно исполняет обязанности главного политического должностного лица Пентагона[12].

В отношении России Разведсообщество США вполне конкретно: Россия рассматривает продолжающуюся войну на Украине как опосредованный конфликт с Западом, и ее цель восстановить силу и безопасность России в ближнем зарубежье против предполагаемого вторжения США и Запада увеличивает риски непреднамеренной эскалации в отношениях между Россией и НАТО.

Основные выводы новой СНБ США, которая, видимо, находится в стадии завершения в Вашингтоне.

1. Возникшая повышенная и продолжительная военно-политическая напряженность между Москвой и Вашингтоном в сочетании с растущей уверенностью России в своем превосходстве на поле боя и оборонно-промышленной базе, а также повышенным риском ядерной войны создают как неотложные, так и осложнения для усилий США по приемлемому завершению войны. «Независимо от того, как и когда закончится война на Украине, нынешние геополитические, экономические, военные и внутриполитические тенденции в России подчеркивают ее устойчивость и сохраняющуюся потенциальную угрозу мощи, присутствию и глобальным интересам США».

2. В США признают, что несмотря на огромные военные и экономические издержки в войне с Украиной, Россия доказала свою способность приспосабливаться и жизнестойкость, отчасти благодаря растущей поддержке Китая, Ирана и Северной Кореи: «Президент Владимир Путин, похоже, полон решимости и готов заплатить очень высокую цену за победу в том, что он считает решающим моментом в стратегическом соперничестве России с Соединенными Штатами, мировой историей и своим личным наследием. Большинство россиян по-прежнему пассивно воспринимают войну и появление альтернативы Путина сейчас, вероятно, меньше, чем когда-либо за четверть века его правления».

3. Китай, по мнению авторов современной стратегии США,  сталкивается с серьезными вызовами, которые подорвут стратегические и политические достижения лидеров КПК. Китайское лидеры, вероятно, больше всего обеспокоены коррупцией, демографическими диспропорциями, финансовыми и экономическими трудностями, поскольку они угрожают экономическим показателям страны и качеству жизни - двум ключевым факторам , лежащим в основе легитимности КПК. Несмотря на резкий экономический спад, лидеры Китая, вероятно, будут сопротивляться проведению необходимых структурных реформ и вместо этого будут придерживаться государственной экономической политики, направленной на направление капитала в приоритетные отрасли, снижение зависимости от иностранных технологий и обеспечение модернизации вооруженных сил.

4. Кроме того, усилия Запада по изоляции России и введению санкций ускорили его инвестиции в альтернативные партнерства и использование различных инструментов государственного управления, чтобы противостоять мощи США, при поддержке и усилении Китая. Отношения России с Китаем помогли Москве обойти санкции и экспортный контроль, продолжить военные действия, сохранить сильный рынок сбыта энергоносителей и продвигать глобальный противовес Соединенным Штатам, пусть даже ценой большей уязвимости перед китайским влиянием.

5. Россия  расширяет военное сотрудничество с Ираном и Северной Кореей, которые будут продолжать помогать ее военным усилиям и укреплять сотрудничество с противником и коллективный потенциал США. Наконец, Москва все чаще выступает в роли посредника на форумах, ориентированных на Запад, таких как ООН, а также использует незападные страны и организации, такие как Бразилия, Россия, Индия, Китай и Южная Африка (БРИКС) для проведения политики дедолларизации.

6. Россия продемонстрировала, что сможет в будущем справиться со значительными экономическими трудностями, возникающими в результате продолжающейся войны, навязывания Западом дополнительных расходов, а также высокой инфляции и процентных ставок, по крайней мере, в краткосрочной перспективе, используя финансовые средства и способы импортозамещения, поддерживая низкий уровень долга и продолжая инвестировать в оборонно-промышленную базу. Экономика России остается четвертой по величине в мире (по объему ВВП по паритету покупательной способности).

7. Значительные потери России в сухопутных войсках в ходе войны практически не подорвали стратегические основы ее экономики. военная мощь, включая ее разнообразные и мощные средства ядерного сдерживания и асимметричные возможности, особенно в противокосмической и подводной войне. Военно-воздушные и военно-морские силы России остаются нетронутыми, причем первые являются более современными и боеспособными, чем в начале вторжения.

8.Россия разрабатывает растущий арсенал обычных вооружений, таких как ударные средства театра военных действий, для нанесения ударов по территории Страны и развернутым силам и средствам за рубежом, а также для того, чтобы подвергать риску союзников США во время кризисов и военного времени. Передовое оружие массового уничтожения и космические программы России угрожают вооруженным силам США и ключевым преимущества ведения боевых действий.

9. Россия по-прежнему сможет использовать антиамериканскую дипломатию, энергетическую тактику принуждения, дезинформацию, шпионаж, операции влияния, военное запугивание, кибератаки и инструменты "серой зоны", чтобы попытаться конкурировать ниже уровня вооруженного конфликта и использовать возможности для продвижения российских интересов.

10. Война на Украине преподнесла Москве множество уроков относительно борьбы с западным оружием и разведданными в условиях крупномасштабной войны. Этот опыт, вероятно, бросит вызов будущей обороне США. планирование, в том числе против других противников, с которыми Москва делится извлеченными уроками.

Автор: А.И. Подберезкин