Многие назначения и перемены в политике России весной 2024 года могут быть поняты только при условии понимания более широкого контекста происходящего в мире и в нашей стране.

Взаимоотношение двух доминирующих тенденций в формировании нового миропорядка – глобализации и автаркии – очень сложный и противоречивый вопрос в политике как отдельных субъектов и центров силы (ЛЧЦ, коалиций, государств), так и отдельных не государственных субъектов мировой политики – НКО, - в частности, например, спортивных организаций, и пр. акторов[1]. Очевидно, что разумное соотношение между этими тенденциями в развитии тех или иных структур ведет к созданию эффективных субъектов. И,  наоборот, перекос в ту или иную сторону, в особенности перекос радикальный, ведет к деформации и превращению структуры в неэффективный субъект. Пример – ориентация правящих кругов СССР-России на Запад и глобализацию, попытка интегрироваться в этот процесс и западные структуры на любых условиях, что привело в итоге Россию к началу XXI века к состоянию колониальной зависимости и стагнации в развитии[2].

Осознание этого происходило постепенно, неравномерно и непоследовательно, наверное ещё в первые два президентских срока В.В.Путина, о чём свидетельствуют инициативы о приоритетных национальных проектах в образовании, здравоохранении и других областях, с одной стороны, и его мюнхенская речь 10 февраля 2007 года, с другой. Этот очень постепенный и непоследовательный процесс осознания перекоса в сторону глобализации прошел к 2024 году несколько этапов, включая такие как малоэффективную «борьбу с импортозамещением» и нарастающими санкциями Запада, но главный толчок произошел после начала СВО в 2022 году, когда масштабные и резкие (во многом неожиданные) санкции поставили руководство России в сложное положение неизбежной необходимости пересмотра не только экономической, финансовой и торговой политики, но и отношения к национальному образованию, культуре, искусству. По сути дела период 2022-2024 годов стал не только периодом СВО, но и периодом нарастающей автаркии во всех областях.

Главный вывод, который необходимо сделать из этой ситуации, заключается в том, что автаркия не только неизбежный процесс преодоления издержек глобализации для России, но и самый эффективный (и единственно возможный в итоге) путь развития нашей страны в конкретных условиях формирования нынешнего нового миропорядка, когда выживание нации и суверенитет государства могут быть обеспечены только развитием автаркии. Причём, во всех областях – от идеологии и культуры, науки и образования до экономики, финансов и промышленности. И во внутренней политике.

Надо прямо признать и сказать, что «Чем сильнее политика автаркии, тем быстрее развитие». И, -  что немаловажно, -  затраченные ресурсы и усилия, как минимум, останутся в стране[3].

Общепринято считать, что новый миропорядок формируется, прежде всего, под влиянием изменения в соотношении сил между главными субъектами МО, их коалициями и международными акторами, но также в значительном смысле и в большой  степени – под влиянием глобальных, региональных, национальных и даже местных тенденций[4]. Прежде всего, естественно, между государствами, как основными субъектами, формирующими МО.  При этом используются как количественные, так и качественные критерии. В мае 2024 года, например, Всемирный банк (ВБ) проинформировал, что Российская экономика по паритету покупательной способности (ППС) заняла четвертое место в мировом рейтинге еще в 2021 году, при этом в 2022-2023 годах она подтвердила эту позицию, закрепившись в первой пятерке стран. 30 мая ВБ обновил данные по ППС стран мира. Судя по этой информации, Россия в 2021 году стала четвертой экономикой мира с долей в 3,8% от мирового валового внутреннего продукта (ВВП), оставив позади себя Японию (3,7%) и Германию (3,4%). Так, российский ВВП по ППС в 2021 году достиг $5,7 трлн, Японии — $5,6 трлн, Германии — $5,2 трлн. Расчеты агентства показали, что в следующие два года Россия осталась на том же месте в рейтинге. Так, в 2022 году экономика РФ выросла до $6 трлн, а в 2023 году — до $6,45 трлн.

Первой экономикой мира по ППС в 2021-2023 годах стал Китай, чей ВВП составил $35 трлн. в прошлом году. На второй строчке расположились США — $27,4 трлн. Топ-3 закрыла Индия с $14,6 трлн.[5]

Важно отметить, что динамика экономического и промышленного развития России в 2023-2024 годах ускорилась. В 2024 году Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР) повысил свой прогноз роста ВВП России в 2024 году более чем в два раза — с 1% до 2,5%. Пересмотр показателя аналитики объяснили бумом в оборонном секторе РФ и активизацией торговли с другими странами, в частности, с Китаем. Ещё ранее Россия вошла в топ-10 по темпам роста экономики в XXI веке.

Вместе с тем, «соотношение сил» – понятие, которое предполагает, что такое соотношение в военно-политической области имеет место не только в области материальной – соотношения военных сил, экономики, демографии и пр., но и в области культурной, образовательной, идеологической. Это, к сожалению, иногда не учитывается. Между тем, соотношение сил в области идеологии, качестве идей и концепций, их институтов, например, стратегий – национальных и государственных – имеет исключительно важное значение. В МИДе России, например, учитывают эти факторы при стратегическом планировании, как заявил об этом начальник департамента планирования внешнеполитических мероприятий Дробинин А.Ю. 30 мая 2024 года на круглом столе в МГИМО.

Можно напомнить в этой связи «формулу Кларка», которая (в разных вариантах) определяет влияние государства на состояние МО и ВПО как результат умножения двух сомножителей. В первом из них дается наиболее полное описание ресурсов государства (численности населения и площадь территории, объем ВВП и промышленности, состояние ВС и пр.), а во втором – результат перемножения двух факторов – качества и эффективности национальной стратегии и политической воли. Что важно: если один из них будет равен нулю, то и результат перемножения будет нулевой. Так, из примера с СССР видно, что отсутствие воли и стратегии привели к тому, что не смотря на огромные ресурсы СССР страна оказалась уничтоженной, а её влияние в мире снизилось не на один порядок. Это же означает, что эти же факторы в 2024 году (при относительно стабильном состоянии ресурсов), а именно – воля и стратегия – будут иметь решающее значение.

Кроме того, на соотношение сил оказывает сильное влияние морально-политическое состояние общества, внутриполитическая стабильность и многое другое. Например, ход СВО это продемонстрировал, показав, что политическая и военная устойчивость не только военнослужащих, прежде всего, офицеров и солдат, но и правящих элит имеет исключительно важное значение. Участие ЧВК «Вагнер» в кампании СВО на Украине в 2022-2023 годах было эффективным именно в силу высокой боевой устойчивости, когда при меньшем соотношении сил с ВСУ в Бахмуте, например, достигались более высокие результаты.

Таким образом, две важнейшие тенденции, соотношение между которыми будет определять во многом политику государств в третьем-четвертом десятилетии нашего века, – глобализация и автаркия[6]. Причем, в «чистом виде» они уже существовать не могут. Вопрос, как говорится, в соотношении: если процессы глобализации влияют в решительной степени на политику государства (условно – на 90%), то, наверное, можно говорить о сильной зависимости страны и ее правящей элиты от этих процессов в экономике, технологиях и, как следствие, во внутренней политике. Как это существовало в современной России до 2007 года, когда усиливался процесс  доминирования западной глобализации над национальными интересами России и принимаемыми решениями.

Если же такая зависимость (повторим, условно) не превышает 10% (как, в частности, в  КНДР), то можно говорить об автаркии и авторитарном политическом режиме. «Пространство» между 10% и 90%, вероятно, очень подвижно и определяет, в том числе реальный суверенитет страны. Представляется, что суверенитет союзников США по коалиции во многом ограничен именно их зависимостью от американского лидерства в глобализации, прежде всего, финансового, технологического и военного.

Понятно, что такое условное деление не может точно характеризовать политического курса и степени зависимости от внешних сил (хотя с точки зрения внешней зависимости от торговли и технологий это вполне можно оценит количественно). Россия, например, двигалась по этому пути очень осторожно с 2000 года, освобождаясь, как совершенно справедливо говорит бывший разведчик А.О. Безруков, от «колониальной зависимости», и ускоряясь в независимом развитии  после 2007 года, еще больше, – после 2014 года и особенно после 2022 года[7]. Феномен – 2023–2024 годы, - которые стали своего рода «рывком» в  развитии автаркии.

Начало СВО, таким образом, дало мощный толчок, когда Россия совершила вынужденный рывок,  болезненно расставаясь с глобальной зависимостью[8]. В 2024 году, уже можно говорить, эту зависимость можно оценить как соотношение «50 на 50», причем тенденция к концу 2024 года может изменить пропорцию в отношении в пользу автаркии 70 к 30 из-за позиции США и их союзников, занятую в этом году по усилению эскалации давления на Россию. Задача выживания и возвращения суверенитета неизбежно будет требовать в современных условиях усиления автаркии. Другой вопрос – насколько правящая российская элита способна это понять и принять соответствующие решения. Иными словами, «доля глобализации» во многом зависит не столько от политики России, сколько от политики Запада, к которой Россия была вынуждена приспосабливаться в последние два десятилетия. Часто вопреки воле собственных представителей власти.

Другой аспект – психологическая и материальная зависимость большинства российской правящей элиты от «благ» цивилизации, которая неизбежно трансформируется в политические решения. Надо признать, что в колониальной стране, которая только выходит их этого состояния, остаются колониальные привычки правящей элиты. Аресты некоторых её представителей в 2024 году показали, насколько эти привычки сильны. Вопрос в том, насколько эта элита согласится с ними расставаться.

Примечательно, что после начала СВО и естественного роста расходов страны, в конце 2022 года перспективы бюджета на 3 года оценивались как нарастающий дефицит: т.е. предполагалось, что плановых поступлений не хватит на утвержденный перечень расходов. Так, в 2023 году дефицит планировался на уровне 2,9 трлн. рублей, в 2024 – 2,2 трлн., а в 2025 – 1,3 трлн. Считалось, что чтобы закрыть все потребности, правительству придется искать дополнительные источники финансирования[9]. В реальности, однако, дефицит за 2023 год составил 1,3 трлн. рублей (т.е в 2 раза меньше), а по итогам первых трех месяцев 2024 года – 0,3 трлн. Вполне вероятно, что рост ВВП и промышленной продукции России в итоге приведет к тому, что бюджет в 2024 году вообще будет бездефицитный.

Другой важнейший вопрос соотношения пропорций глобализации и автаркии – степень независимости государственных и не государственных институтов развития национального человеческого потенциала (НЧК)[10]. В условиях нарастающего хаоса в МО, исключительно важное значение приобретают институты государства, не только государственные, но и не государственные, а также такой институт, как национальная стратегия. Их слабость или уничтожение означают в конечном счете уничтожение государства. Именно так произошло с СССР, когда его важнейшие институты государства – КГБ, ВС, МВД, прокуратуры и пр., – а также не государственные институты – КПСС, комсомол, профсоюзы, общественные организации бы ослаблены и фактически оказались не дееспособными к середине 1991 года. Это же происходило и в России, которая растеряла остатки советских институтов. Более того, в 90-е годы вообще «изъяли из обращения» такие понятия, как «национальные интересы и ценности», «национальная стратегия», которые были просто не совместимы с проводившейся политикой глобализации.

В 2024 году именно такая цель ликвидация остатков авторитарных институтов государства и общества стала приоритетной целью политики США и западной коалиции в отношении России. Уничтожение «авторитарного режима В.Путина» было публично заявлено целью агрессии против России. Соответственно, что ответ России мог быть, прежде всего, в усилении институтов государства и общества, противодействия западным институтам, в том числе НКО и «иностранным агентам», в конечном счете – развитии авторитарных тенденций в политике, общественной жизни и экономике.

Примечательно, что в то же самое время авторитаризм в «демократических» странах – лидерах глобализации настолько усилился (что было видно в 2023–2024 годах на примере США, Франции и других стран), что фактически превратил эти государства в авторитарные режимы[11].

Но даже при такой тенденции в развитии России говорить о её полном отказе от глобализации нельзя. В том числе и потому, что она пока нередко неизбежны и просто выгодна нашей стране, в частности, из-за поставок компонентов для промышленности, в том числе  ВВСТ и боеприпасов.  Весной 2024 года ведущий американский исследовательский центр – Center for Strategic and International Studies (CSIS), – анализирующих военный экспорт и развитие торговли между странами  опубликовал отчёт, сделанный по результатам анализа спутниковых снимков. В нем, в частности, отмечалось:  "Военные спутники отличают десятикратное увеличение судоходства между северокорейским портом Наджин и российским портом Дунай (который в Приморском крае, прим переводчика) Этот торговый путь открылся в сентябре 2023 года, а с декабря 2023 движение между портами стало очень интенсивным. По мнению аналитической службы, только за три с небольшим месяца 25 судов с отключенными передатчиками Автоматической идентификационной системы, так называемых "тёмных", перебросили из КНДР в Россию более 2,5 млн снарядов. На такой уровень производства западный мир, без фатального ущерба для себя, сможет перейти только к 2025 году"[12].

Есть и третий, очень важный, аспект соотношения глобализации и автаркии, имеющий жизненно важное значение для России. Россия – как один из мировых центров силы, испытывает острый недостаток в ограничении рынка – экономического и технологического, – который сегодня ориентирован на 150 миллионов жителей. Тем самым перспектива развития резко ограничена. Ей обязательно нужно, как и другим ЛЧЦ, насчитывающим численность 1500 миллионов человек (западной, китайской, индийской, исламской, индонезийской, африканской и некоторым др.), создавать свой, более широкий рынок, аналогичный БРИКС, который может противостоять западной ЛЧЦ.

Широкая пророссийская (антиамериканская или «антиглобалистская») коалиция жизненно необходима России, которая расположена на огромной территории и контролирует слишком ограниченный экономический и технологический рынок. Это неизбежно отражается не только на развитии России, но и степени её влияния в мире, возможностей оказывать воздействие на правящие элиты других стран. После революции 1917 года одним из факторов, который позволил выжить России в условиях полной автаркии и международной изоляции, стали международные связи ВКП (б) и Коминтерна, которые помогали получать информацию и создавать государственные институты в СССР – в разведке, внешней политике, дипломатии, внешнеэкономической деятельности.

«Демократизация» в России в 90-е годы привела к уничтожению многих сильных институтов, влияющих на международную политику, а не только потерю МИД России  суверенитета и нанесению мощного удара по СВР.  От международных отделов ЦК ВЦСПС и ЦК ВЛКСМ, Союза Советских обществ дружбы (ССОД), Советского комитета защиты мира (СКЗМ), Комитета молодежных организаций (КМО СССР) до многочисленных творческих союзов и научных связей АН СССР. Всё это было практически уничтожено, но теперь требует восстановления. И не только посредством ускоренного развития одного из государственных институтов – Россотрудничества,- но и целой серии таких институтов, ориентированных, прежде всего, на глобальное лидерство России