>>Часть I<<

>>Часть II<<

>>Часть III<<

>>Часть IV<<

>>Часть V<<

Рассмотрим коротко  три основных варианта национальной стратегии, которые могут иметь множество частных разновидностей. Аргументы в пользу  той или иной стратегии есть  у самых разных представителей российского общества. Это надо иметь в виду потому, что разные политические силы внутри страны и извне рассчитывают на общественно-политическую поддержку (даже в том случае, когда она минимальна), с тем, чтобы оправдать свою стратегию и право на власть.

Первый выбор. - Продолжение прежней, существующей, стратегии России, - сочетания политики обеспечения военной безопасности и продолжения СВО с социально-экономическим развитием страны в 2022-2025 годы. Этот выбор  предполагает,  в конечном счете, неизбежное сопротивление политике «экономического изматывания», ориентированное на превосходство западных экономик в отношении 20 к 1 применительно к России, «войны на истощение», которая с начала 2024 года приобрела отчетливый характер стратегии «оптимизации» Западом своих усилий против России на Украине с целью её экономического изматывания и признания, в конечном счете, поражения.

В этом случае национальная стратегия России и ГПВ должна исходить из максимальной оптимизации всех усилий – финансовых, демографических, военных,- с тем, чтобы выдержать такое силовое противоборство. Опыт и основные условия (ресурсы, традиция и возможности) у русской нации есть, но потребуется возвращение к политике национальной мобилизации в самом широком контексте, т.е. по сути повторить опыт 30- - 50-х годов СССР.

Второй выбор. - Перехват Россией инициативы не только в области военно-силовой эскалации противоборства с Западом, который может привести к открытым военным действиям в Европе, но и в расширения пространства военного противоборства на другие ТВД. Но не только. Такой перехват инициативы предполагает распространение силового противоборства на не военные области – идеологию, культуру, образование, науку и СМИ, которое на самом деле было объявлено СССР и России давно, но в 1980-е и последующие годы встретили вялое сопротивление (а иногда и поощрение) со стороны правящей элиты СССР и России.

Такой вариант выбора предполагает главное – лидерство в эскалации, навязывание своей воли, а не реактивное ответное действие. Так, в военной области это предполагает наступательные действия на СВО и поддержку антизападных сил – от Ближнего и Среднего Востока, Африки и Азии до самых отдаленных районов, но, прежде всего, активные действия самого разного характера на постсоветском пространстве.

Этот выбор потребует от России новых огромных жертв - экономических и демографических, - которые неизбежны в бескомпромиссной борьбе. И огромного риска. В том числе и во внутренней политике..

Третий выбор.- Капитуляция. Признание Россией подчиненной роли и тех норм и правил, которые будут навязываться Западом во всех областях. Не стоит забывать, что в истории России были периоды, когда часть правящей элиты шла на откровенное предательство. Победа в эти годы была возможна только в том случае, когда такие предатели оставались в меньшинстве и были изолированы.

Иными словами, не избежать политического и исторического выбора. Выбор,  который предстоит, похоже, сделать правящей элите России такой  же,  какой в свое время 2 тысячи лет назад был сделан древними греками во главе с Ксенофонтом, оказавшимися в окружении персидской армии[1]. Подчеркну, что сначала части элиты враги отрубили головы, а затем Ксенофонт пригрозил, что сделает то же самое с другими предателями.

Фактически такой выбор (но очень-очень осторожно, можно сказать, предварительно) был сделан уже в первый период президентства В.В. Путина, который заключался  в серии небольших, часто не видимых  тактических и не всегда публичных решений, например, освобождения от внешней задолжности страны, восстановление информационного контроля и единства правового пространства, постепенного вытеснения либералов и т.д.

Этот выбор в 2021 году оформлен нормативно в СНБ-2021, где обеспечение безопасности и развития было объявлено интегрированной стратегией. За период СВО 2022-2025 годов эта стратегия по сути оставалась неизменной, но, главное, получала регулярные практические подтверждения от В.В.Путина. Можно признать, что её главный результат к середине 2025 года - выживание России в условиях эскалации военно-силового давления – достигнут. Вопрос, который предстоит решать, насколько эта национальная стратегия сможет быть долгосрочной.

Но остаётся в настоящее время вопрос и о её соответствии новым внешним условиям, а именно тому, насколько Россия сможет успешно сопротивляться широкой коалиционной политике США и  Запада в вопросах развития, не концентрируясь только на силовом противоборстве? Сможет ли сохранение этой стратегии обеспечить и дальше результат (одновременно выживание и развитие) страны?

 Очевидно, что  продолжение силовой эскалации с США и Западом в мире будет вести в итоге к усилению противодействия и возможному  уничтожению Ирана, КНДР и Китая, ослаблению и разгрому других партнеров и союзников России, а также активизации давления на Россию внутри страны. Не случайно, в частности, то, что санкционная политика против России за 2025 год не ослабла, а только усиливается. Иными словами,  в этих условиях существующая последние 25 лет стратегия силового противоборства и развития России может оказаться уже неэффективной[2]. То есть первый, инерционный, вариант может стать провальным. По сути дела результаты СВО и противоборства с Западом последних 5 лет говорят о том же – немногие победы России сопровождаются ростом потерь. Политических, дипломатических, экономических. Иными словами, «так побеждать – потерпим поражение».

Выбор во многом зависит от опыта, который приобрела Россия в ходе СВО. В таком нарастающем противоборстве с Западом опыт СВО имеет огромное значение, как положительное, так и отрицательное (отрицательное, может быть, даже важнее). Прежде всего, с точки зрения весьма вероятного характера будущего (и неизбежного) военного противоборства с Западом, о котором откровенно говорят и которое открыто планируют в НАТО на конец уже 20-х годов нынешнего столетия. Речь идет не только о ВВСТ и способах её применения, но и о многих других аспектах военной и внешней политики, например, о длительности военных действий, масштабах, необходимых ресурсах и прочих  факторах, от которых зависит силовое противоборство[3].

 В частности, продолжительности ведения военных действий, необходимых запасах ВВСТ и боеприпасов, которые (как показала СВО и война Израиля и Ирана) имеют критическое значение. Что явилось новостью для воюющих сторон, хотя еще в начале века уже было ясно значение накопленных государством и общество запасов на случай войны[4]. При подготовке нового государственного оборонного заказа (ГОЗ)[5], например, этот вывод имеет огромное значение даже для работы ОПК в мирных условиях. Так, говоря о «долгих войнах», А.А. Свечин еще в 20-х годах имел в виду, что «максимум стратегического напряжения …. может быть не раньше второго года войны». Вместе с тем, очевидно, что в силу самых разных соображений Минобороны, например, воздержалось от заказа необходимых ВВСТ и боеприпасов до начала СВО, хотя даже Сирийская кампания показала, что расход боеприпасов (в частности, ракет ПВО и крупнокалиберных снарядов) значительно превышает темпы их производства[6].

Опыт СВО полностью подтверждает эту истину. К сожалению, со значительным опозданием потому, что исправление неверной точки зрения в военной политике и военном строительство прямо и негативно отразилось на ходе СВО. Даже сегодня, возрождая программы (например, подготовки кадров), мы можем рассчитывать, что искомый результат получится только через 5-7 лет[7].

Автор: А.И. Подберезкин