Преемственность – обязательный принцип политики и экономики, на котором основаны, в том числе, и частные идеи, и концепции, которые не могут появиться «ниоткуда», и которые имеют вполне конкретных носителей. Преемственность, кроме того, несёт в себе и другую важную черту – ответственность и обязанность исполнения, – основанные на знаниях и существующих институтах. Разрушение коммунистической и советской системы в 1991 году лишило механизмы управления политической элиты не только преемственности в идеях (институтах), но и ответственности исполнителей, «обязательности» исполнения, существовавшей в прошлой системе управления, которая контролировалась по партийно-идеологической линии решениями партии (съездами и пленумами ЦК КПСС) и хозяйственной – правовыми нормами (законами и постановлениями Совмина).

Применительно к современному сценарию развития МО и ВПО, преемственность означает продолжение существования коалиционной политики Запада, которая охватывает уже не только 30 государств-членов НАТО, но и более 30 других государств, в том числе бывших нейтральных, которые попали в зависимость от США[1].

Сочетание преемственности и новизны в политике и военном искусстве всегда было проблемой потому, что прежний «кадровый состав», как правило, ориентировался не на развитие, а на традицию и сохранение своих позиций в правящей элите. Интересно в этой связи наблюдение Л.Д. Троцкого, которое характеризует этот феномен применительно к партийной политике ВКП (б). В 1930 году он писал: «Ленин не раз издевался над так называемыми «старыми большевиками», и даже говаривал, что революционеров в 50 лет следовало бы отправлять к праотцам. В этой невесёлой шутке был серьёзный политическая смысл. Каждое революционное поколение становится на известном рубеже препятствием к дальнейшему развитию той идеи, которое оно вынесло на своих плечах[2].

Политика вообще быстро изнашивает людей, а революция тем более. Исключения редки, но они есть, без них не было бы идейной преемственности»[3].

Новое поколение управленцев Б. Ельцина и В. Путина не только стремилось добить советское поколение, но и сменить существующее, заменив его максимально быстро новыми людьми, которые были бы свободны от любых идеологических и политических обязательств и институтов за исключением «идеологии прагматизма» (преданности лидеру и конформизма). Собственно говоря, наиболее удачные примеры таких управленцев – Б. Грызлов, С. Миронов, В. Володин и пр. – демонстрируют реализацию этого принципа на практике.

Общие и обязательные политические положения должны конкретизироваться в частных концепциях. От их качества зависит качество управления. Как и в военном искусстве, вообще. Генеральный штаб, планируя операцию, не может опуститься до мелких деталей, а тем более управлять на всех уровнях войсками в решении этой главной задачи. Необходимо, с одной стороны, сохранить контроль над действиями противника и развитием СО, а, с другой, не стеснять действия военачальников на своих уровнях компетенций[4].

Это в полной мере относится к стратегии и в военно-технологической области, где на стадии НИР и ОКР необходимо сохранить возможности для самостоятельного творчества научно-конструкторских коллективов. Изменение технологической среды в настоящее время происходит быстрее возможных оценок и прогнозов, которые делаются в высших эшелонах власти.

Боевые действия в военных конфликтах уже в ближайшей перспективе будут представлять собой борьбу передовых технологий при доминирующей роли средств воздушно-космического нападения, противовоздушной и противоракетной обороны.

Автор: А.И. Подберезкин