>>Часть I<<

Возникновение условий для криминального мятежа на Гаити

Десятилетия диктатуры и  переворотов, перманентная нищета и  фактически государственный распад Гаити создали идеальные условия для разгула бандитизма. Так, в 2004 г. сельские повстанческие группировки столкнулись в вооруженном противостоянии с городскими бандами, на которые опирался президент Ж.-Б.Аристид, что поставило Гаити на грань гражданской войны. Известно, что восстание было спровоцировано убийством А.Метайара — главаря полукриминального вооруженного ополчения, известного как «Армия каннибалов», ранее поддерживавшего Ж.-Б.Аристида. После смерти А.Метайяра группировку возглавил его брат Б.Метайар, переименовав ее в «Революционный фронт сопротивления Артибонита». Он считал, что за смертью его брата стоял Ж.-Б.Аристид. К этой организации присоединились выходцы из силовых структур и ультраправая военизированна группировка «Frappe». Совместными усилиями они свергли президента, а его са мого захватили солдаты армии США и  выдворили из  страны 29  февраля 2004  г. [18]. Как отмечают Р.Галло и Э.Мартинес, это событие побудило Совет Безопасности ООН одобрить создание еще одной миротворческой операции (фр. Mission des Nations unies pour la stabilisation en Haïti, MINUSTAH), направленной на стабилизацию ситуации в Гаити, на этот раз под командованием Бразилии. Миссия продлилась до 2017 г. [19].

В целом можно констатировать, что MINUSTAH не решила поставленных перед ней задач по противодействию ПО.Напротив, в  последние годы они усилили территориальный контроль. Согласно некоторым оценкам, только одна столица Гаити Порт-о-Пренс на 60% контролируется бандами [20]. При этом анализ заявлений жителей столицы и зонального контроля, а также оценки ряда специалистов позволяют заключить, что в реальности ПО контролируют порядка 90% Порт-о-Пренса. Преступные группировки, занимающиеся рэкетом, рейдерством и торговлей наркотиками, фактически создают свои квазигосударственные образования. Это явно противоречит аргументам сторонников традиционного подхода влияния ПО на государство, в частности Д.В.Морозова. Так, в работе [7] он, рассуждая о возможности существования криминальных квазигосударств, отмечает, что «развитие подобного сценария, однако, исключено. Практика показывает, что наркоструктуры предпочитают осуществлять территориальный контроль опосредованно — через легально действующие властные структуры. <…> С этой целью они продвигают “своих” кандидатов в местные или центральные законодательные органы (продвижение состоит в финансировании избирательных кампаний кандидатов, оказании давления на избирателей, устранении конкурентов и т.п.)». Однако гаитянский пример убедительно демонстрирует, что такой сценарий не только не исключен, но и является обыденностью для этой страны, поскольку речь идет именно о силовом захвате и удержании территорий местными ПО.

Насилие в  стране продолжает расти настолько, что, согласно данным ООН, 700 тыс. человек являются внутренне перемещенными лицами на Гаити, причем половина из них — дети[1]. Как полагает эксперт по вопросам безопасности М.Шуберт, внутренняя функция, под которой он понимает получение дохода гаитянскими ПО, остается в целом одинаковой для их членов, в то время как их внешняя функция, которая может быть либо криминальная (корыстная мотивация), либо политическая, зависит в первую очередь от спонсоров группировок — различных политических деятелей [21]. Ответить на вопрос о том, служат ли банды прежде всего криминальным или политическим целям, можно, исследуя интересы их покровителей, являющихся представителями тех или иных политических сил которые имеют наибольшее влияние на конкретную ПО в течение определенного периода времени [21, p.18]. Таким образом, уменьшением влияния спонсоров гаитянских банд после периода политических потрясений, сопутствовавших второму государственному перевороту против Ж.-Б.Аристида в 2004 г., можно объяснить их переход к насилию прежде всего из корыстной мотивации. Переворот вынудил банды искать альтернативные источники дохода, в том числе нападая на соседние общины.

В периоды выборов городские вооруженные группировки могут быть вновь наделены политическими функциями политическими спонсорами. Как отмечает В.Фелбаб-Браун, банды не существуют изолированно. Начиная с 1980-х годов все администрации, включая Ж.-Б.Аристида, М.Мартелли и  Ж.Моиза, а  также конкурирующие политики, использовали ПО в своих целях, в том числе для запугивания оппозиции, сбора денег и голосов [22]. Благодаря этим политическим соглашениям банды поняли, что они могут разжигать насилие и  манипулировать им, чтобы получать солидные «гонорары». Другой источник ресурсов возник вследствие переговоров с миссиями ООН, что также способствовало осознанию ПО того, как можно насилие конвертировать в политическую власть и экономические дивиденды.

В этой связи особенно важно привести примеры взаимодействия банд с политическими элитами и использования политиками криминальных группировок в своих интересах. Так, согласно данным ООН[2], экс-президент Гаити М.Мартелли (2011‒2016) использовал преступные группировки для расширения своего влияния и продвижения своей политической программы. В частности, таким бандам, как «Ti Bwa», «Grand Ravine» и «Village de Dieu», он предоставлял финансовые средства и/или огнестрельное оружие. Более того, он создавал ПО, например, «Baz 257», с  целью предотвращения антиправительственных демонстраций в  Петионвиле, торговом центре страны. Механизм использования преступных группировок был основан на задействовании посредников, в том числе через фонды и членов своей службы безопасности. Эти посредники снабжают банды огнестрельным оружием и денежными средствами.

Особенно остро взаимосвязь политиков и преступников проявляется в департаменте Артибонит, в котором фиксируется рост насилия. Так, П.Виктор, бывший член парламента от Петит-Ривьер (относится к Артибониту), финансировал боевиков, которые впоследствии образовали мощную ПО «Gran Grif». Поддержку этой группировке П.Виктор оказывал до 2020 г., когда между ними произошел разрыв «из-за невыполненных обещаний, данных в период выборов»[3]. Тогда политик стал поддерживать конкурирующие группировки.

Другой пример взаимодействия политиков и организованной преступности — вооружение банд бывшим Председателем Сената (2017–2018) Ю.Латортю, который использовал их членов еще и в качестве личной охраны (например, из группировки «Kokorat San Ras[4]»).

Следует констатировать, что основной принцип взаимодействия политиков с членами преступных группировок (или с теми, кто хочет стать таковыми) основывается либо на личных контактах, либо через контакты посредников. В  связи с этим некоторые страны, например Канада, вводят санкции против представителей «политической элиты, которые были замешаны в вопиющем поведении, таком как похищение людей, незаконный оборот огнестрельного оружия и наркотиков, таможенное мошенничество, а  также оказание поддержки, особенно в  виде оружия, бандам»[5].

Как отмечают авторы отчета[6], банды контролируют коммуны с миллионами жителей и предоставляют политическим деятелям шесть основных избирательных «услуг»:

1) агитация — ПО распространяют листовки в своих районах за кандидатов во время выборов и на избирательных участках в день выборов;

2) запугивание избирателей — благодаря знанию своих районов преступники заставляют людей голосовать за определенного кандидата, появляясь на избирательных участках;

3) взяточничество  — внесение денежных или натуральных пожертвований избирателям от имени определенных кандидатов во время кампании и в день голосования;

4) сбор средств бандами на кампании определенных кандидатов  — вымогательство денег у бизнесменов и знаменитостей на территориях, которые они контролируют;

5) вандализм — включая вброс бюллетеней в пользу своих кандидатов и разрушение избирательных участков в районах, где политические спонсоры группировок, скорее всего, проиграют;

6) нарушение порядка — организация протестов в поддержку своих кандидатов и подавление митингов оппонентов.

К данному списку следует добавить прямой террор в отношении политических оппонентов нанимателя и их сторонников, обеспечение личной безопасности нанимателя и сохранность ценных активов, а также рейдерские захваты чужой собственности.