>> Часть I <<

>> Часть II <<

«Primeiro Comando da Capital» как участник криминального мятежа в Бразилии

Численность PCC составляет порядка 30‒35 тыс. человек; кроме того, данная группировка контролирует еще 550 тыс. лиц, отбывающих наказание в виде лишения свободы [Coutinho, 2019]. Считается, что PCC была основана 31 августа 1993 г. восемью заключенными в тюрьме «Таубате», штат Сан-Паулу, и с тех пор претерпела существенную трансформацию, по ряду признаков эволюционировав до банды третьего уровня.

Возникновению PCC предшествовала бойня в тюрьме «Карандиру» (1992), когда были убиты 111 заключенных[1]. Часть выживших во время тех событий основали PCC. Это один из ярчайших примеров того, как скученность, не позволяющая отделять членов одной банды от другой [Современная организованная преступность…, 2017: 201], а  также тяжесть условий заключения, плохое питание и т.д., вызывающие тюремные бунты [Клебанов, Полубинская, 2022], привели к  становлению крупнейшей преступной группировки.

Пройдя несколько стадий развиия — от мелкой тюремной банды до гигантского преступного синдиката, чья гибкая структура напоминает «Аль-Каиду»[2] (запрещенная в России террористическая организация), PCC продемонстрировала колоссальный прогресс в совершенствовании своей организации.

Одним из ключевых факторов, способствовавших организационному усложнению PCC, стала изоляция главарей данной ПО в тюрьмах. Это было связанно с тем, что после создания Федеральной пенитенциарной системы в  Бразилии главарей группировок перемещали в  федеральные тюрьмы. PCC не стала исключением, что нарушило командную структуру этой ПО, когда ее руководство утратило возможность передавать директивы своим подчиненным или их передача была затруднена. Данное событие произошло на этапе перехода к торговле наркотиками, когда группировка стала чаще прибегать к  террористической тактике (попытки взорвать общественные здания, похищения людей, убийства судей и т.п.). Отойдя от вертикально-интегрированной формы организации в  пользу децентрализованной структуры, группировка создала несколько «отделов», каждый из которых стал выполнять определенную функцию. В результате PCC начала работать как тайная преступная сеть, где обязанности были четко разделены [Fonseca, 2020]. В целом реакция ПО на изоляцию ее лидеров в виде создания автономных суборганизаций была логичной и  привела к  усложнению всей группировки (см.: [Schneider et al., 2019]), а также способствовала ее интернационализации и  выходу на международные «рынки», поскольку изначально жесткая вертикальная интеграция и отбор в PCC препятствовали такому расширению, особенно в условиях противодействия со стороны государства и перемещения лидеров ПО в федеральные тюрьмы.

Другой особенностью PCC является фактор кооптации в  нее профессионалов-террористов и партизан, обладающих обширным опытом повстанческой деятельности. Так, с 1999 г. с руководством PCC поддерживал контакты чилийский партизан-революционер Маурисио Эрнандес Норамбуэна, бывший участник Патриотического фронта им. Мануэля Родригеса. В 2002 г. он был арестован и  отправлен в  бразильскую тюрьму за похищение бразильского бизнесмена Вашингтона Оливетто [Arruda, 2020]. Как отмечают М. Кристино и К. Тоньолли, PCC стала гораздо более сложной с точки зрения ее структуры и образа действий в течение периода контактов с М. Норамбуэной [Christino, Tognolli, 2017]. По мнению авторов, подобные корректировки были бы невозможны без внешнего влияния.

Спецагент Федеральной полиции Бразилии Гильерме Фонсека также указывает на сходство организационной структуры, реализованной PCC на этом этапе, со структурой нескольких левых террористических организаций предыдущих десятилетий [Fonseca, 2020]. Кроме того, приблизительно в то же время (начало 2000-х годов) участники PCC стали активно применять террористические методы для оказания давления на власти (например, теракты в мае 2006 г.[3]).

Лидер PCC Маркос Уильямс Хербас Камачо, известный под прозвищем «Маркола», фактически стал учеником М. Норамбуэны, переняв у того концепции асимметричной и городской партизанской войны, а  также развил политическую программу PCC[4], что отмечается в работе [Coutinho, 2019], т.е. имело место сочетание структурных изменений с идеологическими адаптациями. Сама же идеология PCC строилась на антисистемных (антигосударственных) принципах, равенстве и справедливости[5], отраженных в лозунгах фракции «брат не убивает брата», «преступники должны объединяться»[6], «мир, справедливость, свобода, равенство и союз» и т.п., которые стали частью ее политизации, на что указывается в работе [Fonseca, 2020]. PCC интернационализирует свою деятельность, как установили ряд исследователей [Castro et al., 2023; Pavão dos Santos, 2021].

В  частности, она демонстрирует растущую заинтересованность в вербовке новых членов, например бывших участников демобилизованной в 2016 г. группировки «Революционные вооруженные силы Колумбии — Армия народа» («Fuerzas Armadas Revolucionarias de Colombia — Ejército del Pueblo», FARC-EP) [см. подробнее: Klein, 2019]. Интерес этот связан с возможностью пройти военную подготовку у  бывших колумбийских партизан и  добиться контроля над маршрутами перевозки наркотиков на стыке границ государств бассейна реки Амазонки[7]. Кроме того, расследования, проведенные Федеральной полицией Бразилии, выявили связи между PCC и «Хезболлой» в операциях по незаконному обороту наркотиков.

Бразильские преступники обеспечивают защиту ливанским дилерам и  выступают в  качестве их логистических операторов, отправляющих наркотики через бразильские порты в Африку, Европу и на Ближний Восток[8]. Смычка с партизанскими и террористическими организациями[9] способствовала эволюции PCC до банды третьего уровня. Она заимствовала навыки, методы и тактику инсургентов, во многом — как результат вербовки их боевиков, которые в ряде случаев кардинально преобразуют кооптирующие их криминальные структуры.

Наконец, еще одним фактором, повлиявшим на эволюцию PCC, была милитаризация бразильской полиции. Во время правления военной хунты в Бразилии (1964‒1985) ее перевели под юрисдикцию вооруженных сил [Bicudo, 2000: 95]. Однако даже после принятия Конституции 1988  г. функции военной полиции остались неизменными. По мнению Х. Бикудо, бразильская полиция ведет войну с преступностью, используя те же методы, которые применяют военные для борьбы с партизанами [Bicudo, 2000: 96]. Исследователи указывают на то, что военная полиция действует так, как будто в стране введен режим чрезвычайного положения [Pastor, 2021: 64].

Ситуация схожа с тем, что произошло в Мексике, где власти применили контрповстанческую тактику против ПО, но в  итоге это не только не помогло в борьбе с ними, но и «усилило то явление, которое нужно было сдерживать» [La crisis de seguridad…, 2018: 93].

Криминальные структуры усвоили этот опыт и использовали его против государства. Например, нанимаемые ПО сотрудники силовых структур обучают преступников, в том числе проводят с ними огневую подготовку, отрабатывают тактику действий в городских районах, таких как фавелы, готовят пути отхода, учат конспирации.

Фактически использование партизанских подходов и военной тактики привело к милитаризации самой преступности[10], что также способствовало выводу ПО на новый организационный уровень.

Вследствие перечисленных факторов PCC радикально усложнилась и интернационализировала свою деятельность, расширив свои связи в странах Южной Америки (Боливии, Колумбии, Парагвае, Перу, Чили) и за ее пределами (например, в Европе, установив контакты с итальянской мафией Ндрангетой), став ТПО. Данная группировка в силу характера своих действий в ряде случаев де-факто стремится достичь политических целей. Некоторые авторы, говоря о  бразильской преступности, указывают, что эти ПО всё больше привлекают внимание властей и самого общества из-за социальной и политической нестабильности, которую они порождают (см.: [Leão, Blanco, 2022]). В совокупности данные обстоятельства свидетельствуют в пользу утверждения о том, что PCC является участником криминального мятежа как формы неклассической войны.

Отметим, что в Бразилии есть и другие ПО, противостоящие друг другу и государству. Однако в данном исследовании мы ограничились PCC, поскольку:

‒ ее пример позволяет проследить эволюцию ПО до банды третьего уровня;

‒ PCC лучше всего демонстрирует то, как ПО, достигнув достаточно высокого организационного уровня, оказывается в состоянии оспаривать власть государства на некоторых территориях;

‒ ни одна другая ПО Бразилии не отвечает признакам банд третьего уровня.

Наиболее близкой к PCC группировкой по уровню сложности, но не по размаху преступной деятельности является группировка «Красная команда» («Comando Vermelho», CV [подробнее см.: Земцова, 2020]). Отметим, что в 2016 г. PCC и CV прервали продолжительное перемирие, длившееся порядка 20 лет, и  возобновили вооруженное противостояние друг с другом [Neves, 2019]. Другие группировки пытаются копировать опыт PCC, но в то же время по своим структуре и масштабам преступной деятельности несравнимы с ней.