В XXI веке вопросы формирования систем безопасности - международных, региональных и национальных,- также как и вероятное будущее существующих и потенциальных военно-политических коалиций, стали вновь остро актуальными после периода абсолютного доминирования США и созданной ими системы евроатлантической безопасности. Это было вызвано тем, что стремительно меняющийся в новом веке под влиянием перекоса в соотношении сил миропорядок разрушил не только прежнюю систему безопасности и коалиции, существовавшую  в ХХ веке, но и внёс радикальные изменения в процессы быстрого развития существующих и будущих экономических союзов и формирующихся военно-политических коалиций[1].

Создание и последовательное развитие Соединенными Штатами широкой проамериканской военно-политической коалиции из более 50-и государств в конце ХХ векам в последние десятилетия не является[2], как иногда представляется, в наше время уже линейным  и однозначным процессом формирования «некой коллективно управляемой» структуры, а, тем более, глобальной системы безопасности.  Причем, не только применительно к странам «не-Запада». Этот процесс принял глобальный характер. События последнего десятилетия демонстрируют, что доминирование глобальной тенденции универсализации все сильнее компенсируется развитием элементов автаркии в политике государств, в том числе в самих  США, но, прежде всего, в нарождающихся военно-политических  коалициях, где особенно сильны интересы национальной безопасности[3].

Формирование нового миропорядка неизбежно ведет к созданию новых и эволюции существующих альтернативных военно-политических структур, объединяющих ресурсы государств, оставшихся «за скобками» западной коалиции. Потенциальные участники подобных союзов и коалиций известны уже в настоящее время, но их число неизбежно будет увеличиваться, как по мере усиления военно-силового противоборства в мире, так и по мере нарастания неизбежных противоречий между разными группами государств[4]. Причём, процесс этот не будет развиваться равномерно, скорее, наоборот, государства будут пытаться искать новые формы сосуществования и участия в таких коалициях, а, значит, создания жестких форм блоков уже ожидать не стоит. Примеры участников ОДКБ Армении и Казахстана демонстрируют, что параллельно с участием в одних объединениях они пытаются развивать отношения с их противниками, в том числе и в военно-технической области.

Аналогичные процессы проходят и в евроатлантической системе безопасности и в НАТО-ЕС, где некоторые страны (Венгрия, Словакия, Австрия, Турция, др.) формулируют позицию, которая, по сути, отражает их стремление к большей внешнеполитической независимости в вопросах безопасности. По сути дела мы встречаем в начале 2025 года феномен, когда противоборство процессов глобализации и автаркии во всех областях оказывает непосредственное влияние на существование и эволюцию не только двух базовых моделей международных коалиций – «Атлантической» (ЕС и НАТО) и «Евразийской» (БРИКС, ШОС), но и появления новых моделей безопасности и коалиций.  Причём как в первой модели, так и во второй в 2024-2025 годах замечены перемены, которые могут говорить о радикальных изменениях в структуре и политике этих коалиций, а применительно к ЕС,  - даже кризису, угрожающему существованию такой коалиции.

В настоящее время представляется, что крайне маловероятно, что отдельные системы безопасности смогут существовать эффективно, тем более позитивно взаимодействовать друг с другом. В этом случае они неизбежно превращаются в военно-политические коалиции. Причем, позиция Запада – категорическое отрицание любых интеграционных союзов и блоков - откровенно будет враждебной для создания альтернативных систем безопасности. Так будет не только при Д. Трампе (пример с БРИКС характерен), но и так было на всем протяжении попыток России и Китая создать альтернативные союзы и организации.

Учитывая, что внутри этих альтернативных союзов и организаций (не только БРИКС, ШОС, ОДКБ, но и других, любых союзов) будет всегда присутствовать давление США и их союзников, направленное на их дезинтеграциию, надо признать, что поведение членов таких организаций далеко не всегда будет лояльным. Примеры - не только Армении, Казахстана, Сербии, но и (в той или иной степени всех стран) - это доказывают. В этой связи возникает важный вопрос об организационном и политическом устройстве таких союзов и организации, прежде всего, иерархии в таких организациях и союзах, которая важна для их работы, В этой связи гораздо перспективнее, если система безопасности будет представлять собой сеть суверенных государств, лишенную жесткой иерархии, существующей в виде сети «клубов». Очевидно, что и в этом случае страны Запада будут стремиться оказывать дезинтегрирующее влияние, но оно не будет опираться на набирающую силу тенденцию автаркии. Более того, внешне не будет иметь антиамериканской и антизападной направленности (что подчеркивается и сегодня).

Демонстрация Д. Трампа способности радикального влияния на ЕС и НАТО означает, что эти коалиции также будут поставлены под сомнение существования в будущем, которое должно разрешиться либо готовностью европейских стран самостоятельно (без США) определять будущее своих союзов, либо простого и полного подчинения США. Не случайно на форуме в Давосе в 2025 году О. Шольц сформулировал повестку дня будущего развития ЕС как «объединения более 460 миллионов европейцев», а не говорил уже об атлантической солидарности.

Ключевой проблемой в развитии союзов и коалиций будет проблема именно военной безопасности, решение которой (как ясно осознал еще ранее Д. Трамп) является высшим национальным приоритетом и не может быть коллективным решением. Проблема национальной военной безопасности в условиях нового миропорядка становится вновь наиболее приоритетной. В том числе даже в политике такого циничного прагматика-торгаша как Д. Трамп.

Предлагаемая работа исследует некоторые возможные и наиболее вероятные варианты развития различных сценариев МО и ВПО и национальной стратегии России, в результате которых будут развиваться процессы формирования альтернативных систем безопасности и коалиций как глобального, так и регионального масштаба, прежде всего, в Евразии. Но не только. Вполне допустимы варианты таких сценариев на Ближнем и Среднем Востоке, в Центральной Азии и в Африке, а также Латинской Америки.

Очевидно, что новый этап радикального мирового переустройства будет дестабилизировать МО и ВПО в течение не менее одного ближайшего десятилетия, что потребует максимальной мобилизации ресурсов России и повышения эффективности её политики безопасности. Существующие аналитические наработки для стратегического планирования очевидно недостаточны