Современная российская стратегия и роль субъективного фактора. Часть V

>> Часть I <<

>> Часть II <<

>> Часть III <<

>> Часть IV<<

 

Изложенные ранее взгляды вполне субъективны, хотя вытекают естественным образом из объективных интересов и ценностей, отражая уже конкретные интересы тех или иных социальных групп и слоёв. Это ведет иногда к противоречиям не только в обычной государственной политике, но и в политике коалиции[1].

Иначе говоря, идеология, как система взглядов, отражает субъективную трактовку объективных реалий, прежде всего национальных интересов и ценностей. Стратегия государства, т.е. институтов власти государства, может быть только отражением субъективной стратегии правящей в настоящее время части элиты, у которой есть свои (часто эгоистические, антинациональные) интересы, понимаемые и выдаваемые нередко публично как «национальные и государственные».

Для России конца прошлого и нового века возник определенный когнитивный диссонанс в понимании интересов – национальных, групповых и личных – не только в ходе СВО, но и в направлении развития страны и долгосрочного противоборства. Причем, был пройден путь от полного отрицания категории «национальный интерес» в 80-е  и 90- годы, до их абсолютизации в настоящее время. При этом, до настоящего времени часть правящей элиты определенно ориентируется на западническую либерально-радикальную идеологию в трактовке национальных интересов и ценностей (всячески отрицая при этом любую идеологию, как и в 90-е годы). Другая часть правящей элиты ориентируется на более широкую, общенациональную,  трактовку национальных интересов и ценностей, субъективно воспринимая ее как интересы большей части общества, а не только часть правящей либеральной элиты. Между тем, интерес «верхних» (по доходам) 5% российского общества никак не совпадает по большинству аспектов с интересом большинства - бедных и нищих 90%.

Очевиден конфликт формирующихся идеологий как систем взглядов и их субъективного восприятия разыми частями правящей элиты и правящего класса. Но этот же идеологический конфликт проявляется и по всем практическим и конкретным вопросам, в особенности связанных с получением контроля над властью и денежными потоками, вытекающими из непосредственного выбора стратегии государства, т.е. выбора конкретных средств (в том числе силовых) и способов борьбы. Борьба за власть – контроль над людьми и финансовыми потоками, которые в период войны и СВО достигают огромных масштабов. Выбор той или иной системы и вида оружия, военной техники, строительства и организации – часть этого процесса. Иначе говоря, спор идеологий ведет к спору вокруг стратегии государства, а, значит, распределения ресурсов[2].

То же самое в полное мере относится и к борьбе за выбор тех или иных способов борьбы в стратегии. И не только военно-силовых, но и экономических, и финансовых, но, прежде всего, политических. В конечном счете, борьба идет за то, кто политически будет управлять стратегией, какая часть правящей элиты и какая (в конечном счете) идеология. У каждой части российской элиты, даже в её праващем блоке, есть свои представлении о стратегии. Нередко они диаметрально расходятся, в частности, по вопросу о будущем СВО[3]. Выбор той или иной стратегии России в настоящее время означает ни что иное как политическую победу части правящей элиты и её идеологии, в итоге - исторический, экзистенциальный выбор России.

В этой связи очень актуально определение того, в каком преимущественно направлении, имеющем стратегическое значение, двигаться России – автаркии или глобализации: решение о будущем СВО в настоящее время означает именно исторический выбор стратегии. В настоящее время господствуют «полутона», которые смешивают два стратегических курса – автаркии и глобализации: правящая элита хочет «жить как в Европе», но одновременно «по своим правилам», которые не вписываются в «европейские нормы». Ключевым здесь становится понятие «национальный суверенитет», который существенно шире государственного суверенитета, предполагая сохранение не только национальной системы культурных, духовных и исторических ценностей и особенностей, но и экономической, культурно-образовательной самодостаточности, а также (что нередко забывается) приоритет национально-демографического развития.

Правящей элите России неизбежно предстоит такой экзистенциальный выбор, который очевидно не будет поддержан всеми её представителями. «Отток» миллионов её представителей, хотя и сократился в последний год, но отнюдь не прекратился[4]. Еще больше выжидают, традиционно занимая конформистскую позицию. Но выбор надо будет сделать неизбежно и от него зависит будущая стратегия России.

В истории такие выборы делались периодически. Как выбор только части правящей элиты. Иногда – очень узкой, как во времена «дворцовых переворотов», когда несколько сотен гвардейцев меняли правящий режим, а не только императора. В том числе такой выбор (как и всегда) будет личностный. Как правило, радикальный. Наиболее яркий исторический пример имел место с греческим военачальником Ксенофонтом, который  очень показателен потому, что по большому счету в человеческом обществе за 2,5 тысячи лет мало что изменилось. Оказавшись в окружении, малочисленная (10 тыс. человек, фактически все войны страны) армия греков могла выбрать две стратегии – капитуляцию и попытки прорыва и возвращения в Грецию через 2 тысячи километров по вражеской территории.

Сначала часть греческого руководства армии попыталась договориться с персами, но те им быстро отрубили головы. Тогда Ксенофонт предложил стратегию прорыва и выхода из окружения, пригрозив, что если кто-то предаст и пойдет на переговоры, то будет казнен. Угроза подействовала, хотя шансов на прорыв из окружения 100 – тысячной армией персов был ничтожен. В итоге 7 (из 10) тысяч греков достигли Родины.

Перед российской правящей элитой по сути стоит тот же экзистенциальный выбор стратегий и правящих элитных групп – капитуляция или победа. «Промежуточные» варианты уже невозможны. Они фактически исчезли с исчезновением Социалистического содружества и СССР. И это отнюдь не преувеличение: выбор стратегии потребует окончательной победы одной из групп правящей элиты[5]. При этом, подобная победа должна быть достигнута практически одновременно в принципиальном противоборстве с США и их коалицией, которые поставили в качестве наиболее приоритетной задачу  своей долгосрочной стратегии  именно внутриполитическую капитуляцию правящей элиты. В одной из прогностических  работ я писал по этому поводу: «Стратегия США в отношении внутриполитической дестабилизации СССР/России является, безусловно, последовательной и долгосрочной и направленной:

• На дезорганизацию и деградацию институтов государства и общества;
• Подмену системы ценностей и национальных интересов;
• Замену представителей нацио­нальной элиты своими агентами влияния.[6].

Это уже удалось сделать Западу в 80-е и 90-е годы прошлого века, поэтому задача не выглядит невыполнимой.

Именно поэтому в настоящее время Россия зависит от того, сможет ли адекватная и решительная часть правящей элиты страны обеспечить политику автаркии во всех областях – от политики военной безопасности и военного строительства до политики в области культуры, образования, развития национального человеческого капитала. Очевидно, что это придется делать в условиях сохранения военно-силового противоборства, которое, однако, может развиваться как по восходящей линии, превращаясь в войну, как минимум, в Европе, так и по линии консервации нынешнего уровня военно-силового  противоборства.