Стратегия России: главные факторы её формирования после февраля 2022 года

 

Эйсоптрофобия[1] , как болезнь страха заглянуть в зеркало, имеет и политическую подоплёку

Андрей Пинчук, руководитель ополчения Донбасса

 

Искусство вождя — это, прежде всего, искусство усмотреть верную цель и указать путь к её достижению[2]

А. Свечин, военный теоретик

Очевидно, что начало СВО на Украине радикально изменило не только МО и ВПО, но и внутриполитическую, и военную стратегию России.

Причем, неожиданно и в нежелательном направлении.

Кроме очевидного влияния внешних факторов, формирующих мировую ВПО и стратегию России[3], исключительно важное значение имеет точная субъективная оценка состояния ВПО в конкретный период и прогноз её развития на будущее, а также политически выверенная трактовка этих оценок (которая иногда может существенно отличаться от реальной). Как видно, существует разница между объективным состоянием МО-ВПО, их субъективной оценкой и прогнозом развития, и трактовкой первого и второго. Именно такая разница наблюдается, например, при принятии решения о СВО на Украине в 2022 году, когда субъективная оценка некоторых представителей правящей силовой элиты состояния ВПО и перспектив СВО существенно отличалась от объективного состояния (что стало ясно уже через несколько дней), а трактовка СВО вообще не имела ничего общего ни с первым ни со вторым.

Именно сознательно искажённая трактовка состояния МО и ВПО во времена А. Яковлева и М. Горбачёва стала основой для провальной внешней политики СССР.

Прикладной характер таких оценок может основываться только на серьёзном теоретическом фундаменте (который в России во многом сознательно уничтожался последние десятилетия, заменяя либеральным политологическим мусором[4]). Между тем, в истории есть немало примеров таких точных оценок состояния и прогноза развития МО-ВПО, например, сделанных В.И. Лениным в политическом завещании 1922 года.

Н.И Бухарин, в частности, говорил, что Ленин «понимал, что наиболее крупные трудности, наиболее коварные угрозы и опасности связаны с нашим международным положением»[5]. Больше всего сегодня поражает точность оценки В.И. Лениным состояния МО-ВПО и его прогноз, который актуален и сегодня. Коротко, он сводится к 6 тезисам, которые я коротко прокомментирую:

1. Раскол в Западной Европе и трудности в развитии Германии.

— «Формирование западной военно-политической коалиции ведёт к трудностям в отношениях между её членами и остальным миром»

2. Использование победы державами-победительницами и попытки создания ими «социального мира».

— «Стремление Запада сохранить социальный уровень, достигнутый в предыдущие годы за счёт контроля над финансово-экономической системой».

3. Назревает революционное движение в странах Востока (Индия, Китай и т.д.).

— «Подъём новых центров силы».

4. Зреют конфликты между «преуспевающими» странами Запада и Востока.

— «Нарастающие противоречия между центрами силы Запада и другими — КНР, Индия, Бразилия и т.п.».

5. Нарастают конфликты между глобализмом и национализмом

— «Конфликты между глобализмом-универсализмом и национализмом-традиционализмом».

6. Назревает конфликт между Западом и «Страной Советов», причём этот конфликт В.И. Ленин связывал с «грядущей войной».

— «Конфликт между Западом и Россией», который в феврале 2022 года фактически перешло из стадии «грядущей войны» в стадию «гибридной войны».

В условиях гибридной войны России с Западом формирование системы стратегического планирования и национальной стратегии России в третьем десятилетии нового века продолжало испытывать на себе сильнейшее влияние как прошлых — объективных и субъективных — процессов, так и появление новых, порой принципиально новых, факторов, затрудняющих этот процесс. Прежде всего, в области адекватности его восприятия, требующей быстрой адаптации к резким и негативным изменениям в ВПО[6].

Можно сказать, что в феврале 2022 года произошла радикальная переоценка значения влияния многих факторов. Так, например, резко ослабло влияние либералов и их представителей в финансово-экономическом блоке власти, фактически произошёл массовый отток «пятой колонны» и НКО, деятельность которых стали лучше контролировать прокуратура, минюст и другие правоохранительные органы. Радикально (почти до нуля) сократился отток капитала, который обескровливал российскую экономику, и т.п.

Немаловажно и то, что критика Советом безопасности РФ деятельности правительства в области стратегического управления и планирования практически подтвердилась практикой.

Нарастание внешних угроз, как объективный глобальный процесс, который усилился в последнюю четверть прошлого века, связан с активизацией борьбы между доминирующими в мире США и их союзниками с остальными потенциальными и реальными центрами силы. Надо признать, что стратегия США оказалась более эффективной в отношении главного противника — СССР и его союзников, и партнёров, — которых удалось в итоге дезинтегрировать и даже превратить в противников друг друга. Это произошло во многом благодаря тому, что у США была стратегия противоборства с СССР и его союзниками, а у СССР постепенно возобладала неэффективная стратегия «мирного сосуществования», которая во времена М. Горбачёва превратилась в «стратегию нарастающих уступок» и беспричинных компромиссов.

Как справедливо признает бывший заместитель секретаря Совбеза РФ В.П. Назаров, «Лейтмотивом государственной политики целого ряда развитых стран становится борьба за энергетические и природные ресурсы в ключевых регионах мира, что является ключевым политическим и военно-стратегическим риском сохранения стратегической стабильности в мире. Все это требует выработки действенных мер по парированию угроз и вызовов Российской Федерации в экономической, военной, информационной и других сферах, диктует необходимость выстраивания стратегической линии, направленной на повышение устойчивости экономики, социальной сферы, научно-технического и научно-технологического потенциала страны, её информационных ресурсов к негативным внешним воздействиям[7], обеспечения конкурентоспособности России в мировой экономике и политике»[8].

Выверенная и актуальная стратегия государства и нации — самый эффективный инструмент разработки мер и способов нейтрализации негативных внешних воздействий и совершенствования механизмов государственного управления. Надо признать, что Россия последние два десятилетия только начала процесс выработки такой национальной стратегии, который очевидно затянулся. Это, в частности, признает и В.П.

Назаров, который признает, что «при этом реализация государственной политики обеспечения национальной безопасности, основанной на достижении стратегических национальных приоритетов, должна сопровождаться повышением эффективности государственного управления. Как определяет Стратегия национальной безопасности Российской

Федерации, это диктует необходимость совершенствования процедур и инструментов стратегического планирования, оптимизации системы обеспечения национальной безопасности России и обеспечения устойчивости экономики, социальной сферы, научно-технического и научно-технологического потенциала страны, её информационных ресурсов, повышения конкурентоспособности».

Иными словами, на фоне нарастания объективных сложностей в МОВПО и усилении борьбы за ресурсы, правящие элиты СССР и России выбрали далеко не лучшие стратегии развития и противоборства, которые привели в начале нового века к глубочайшему кризису в нашей стране

и росту объективной потребности в эффективной национальной стратегии, которую В.В. Путин начал формировать параллельно с неотложными антикризисными мерами, что существенно затруднило этот процесс и отразилось на трудностях в государственном управлении. Во многом это было следствием продолжение отрицания идеологии, как системы взглядов, лежащей в основе любой стратегии.