Неизбежность создания военно-политической коалиции в Евразии во главе с Россией

Типичные для начала прошлого десятилетия представления о демилитаризации мировой политики оказались иллюзорными[1]

А. Торкунов, ректор МГИМО (У) МИД России

Цивилизация – это совокупность этнических обществ, объединенных на протяжении, длительного исторического периода общими культурными, религиозными, политическими и экономическими укладами[2]

В. Энтель, Президент Европейского центра развития демократии

Если допустить, что основной группой противоречий в XXI веке станут межцивилизационные, ценностные, то можно предположить, что формирование системы евразийской безопасности будет проходить именно по этому водоразделу, а именно: базой для создания новых военно-политических коалиций (и развития существующих) станут цивилизационные системы ценностей и национальные интересы. С этой точки зрения можно выделить следующие группы государств в Евразии, которые в той или иной степени определились со своим цивилизационным выбором:

• либерально-демократические страны Евросоюза, США, ряд стран АТР;
• Китай;
• исламские государства;
• Россия, постсоветские государства и ряд стран Евразии.

Иными словами теоретически вероятно, что формирование будущей системы евразийской безопасности (в условиях отсутствия договоренности всех стран Евразии, как это случилось в Европе в 1975 году) будет происходить через создание военно-политических союзов и коалиций на цивилизационной основе.

Естественно, что этот процесс достаточно определен пока что только для одной группы стран, которые уже создали такую коалицию – НАТО. Причем глобальный характер этого регионального блока уже не вызывает сомнений. Также не вызывает сомнений, что члены этого союза будут стремиться во что бы то ни стало не допустить создания других военно-политических союзов и блоков в Евразии.

Сложнее с другими группами государств, которые теоретически могут создать свои союзы и коалиции. Если для КНР можно допустить единственный вариант «китаецентричного» союза, будут входить те или иные государства полностью инкорпорированные в китайскую политику, либо находящиеся под влиянием доминирования Китая в какой-либо организации (например, ШОС), то для исламских государств этот процесс неизбежно будет сопровождаться острым соперничеством не только по межконфессиональному, но и иным причинам.

Еще сложнее с союзом, во главе которого может встать Россия. Можно допустить, например, что (используя терминологию В.В. Энтеля) ряд государств «объединены … общими укладами» – длительным сосуществованием в российской империи и последующим социалистическим периодом. Но главное, наверное, все-таки в том, что значительному числу государств Евразии, которым предстоит сделать геополитический выбор, предстоит выбирать не между цивилизационной близостью и ее отсутствием, а между абсолютным неприятием и вынужденным союзом. Что в принципе - достаточно часто повторяющаяся в истории ситуация, когда речь идет о безопасности государства, сохранении системы национальных ценностей и власти.

По сути дела для евразийских государств выбор прост: либо присоединиться на жестких и, как правило, тяжелых, неравноправных условиях (как показывают многочисленные примеры, в т.ч. с Украиной) к «евро-атлантическому ядру», либо «китайскому ядру», либо «российскому ядру» евразийской военно-политической интеграции. Каждая из стран будет решать по-своему. И Украина – очень наглядный пример. Вариант формирования системы евразийской безопасности «от Лиссабона до Владивостока» представляется весьма гипотетическим. Скорее всего его ждет та же участь, что и идея «всеобъемлющей европейской безопасности» которая была проигнорирована Западом, которого вполне устраивают механизмы НАТО и Евросоюза.

Пока что соотношение сил очевидно не в пользу «российского ядра» евразийской интеграции. По сравнению с «европейским» или «китайским» ядром Россия уступает качественно, принципиально:

• демографически и по качеству НЧК;
• объему и качеству ВВП;
• уровню развития технологий;
• численности и в ряде случаев качеству ВС, ВиВТ;
• идеологическому лидерству, привлекательности модели развития.

Вместе с тем у России есть и существенные конкурентные преимущества, которые она может использовать для запуска евразийских интеграционных процессов в военно-политической области. В частности, речь идет о:

• возможности использования общих для стран Евразии систем ценностей и интересов безопасности;
• наличии СЯС и систем ВКО;
• географическом и геополитическом положении;
• потенциально возможной реинтеграции постсоветского пространства на основе существовавших общих экономических, культурных и иных связях и ценностях;
• привлекательности для целого ряда евразийских государств (по ряду причин опасающихся американского, европейского или китайского лидерства) российского «интеграционного ядра». Не случайно интерес к ТС проявили не только постсоветские страны, но и Вьетнам, Индия, Турция, Мьянма – всего более 35 государств Евразии.

Таким образом, не противопоставляя себя Евросоюзу, Китаю и Индии в военно-политическом плане, Россия может сформулировать в качестве стратегической цели создание евразийской системы безопасности, где «российское ядро» (и, соответственно, партнеры и союзники России) участвовали бы не в качестве сателлитов и младших партнеров, а в качестве полноправных партнеров с формирующимися военно-политическими союзами Запада и Китая.

Реализация подобного подхода имела бы огромное значение для военной доктрины России, как минимум, по следующим основаниям:

• Россия и ее военная доктрина четко ограничивали бы пространственно применение Вооруженных сил воздушно-космическим пространством и территорией Евразии (с прилегающими районами Арктики и АТР);
• военная доктрина России исходила бы из представлений о защите интересов евразийской безопасности, включая возможность формирования в том или ином виде военно-политической коалиции;
• военная мощь России опиралась бы на экономический, демографический и другие потенциалы евразийских государств, что значительно увеличило бы совокупную мощь коалиции, возможности ОПК и Вооруженных сил входящих в нее держав. Достаточно сказать, что участие в такой коалиции только Украины, Белоруссии, Казахстана и Вьетнама позволило бы радикально изменить соотношение сил не только в Евразии, но и в мире;
• потенциал коалиции в Евразии позволил бы развивать в общих интересах ВиВТ, прежде всего, ВТО и системы ВКО, а также вооруженные силы, резко усилил бы общий военный потенциал и повысил уровень сотрудничества в области передовых достижений науки, технологии и ВТС.

Надо понимать, что формирование подобной военно-политической коалиции не саамы лучший, но, пожалуй, наиболее реальный способ обеспечения евразийской безопасности. Геополитически, для России приоритетным направлением во внешней политике было бы формирование единой системы евразийской безопасности, включающей (а не противопоставляющей) страны Евросоюза, Китай, Индию и США. Однако в реальности пока что прослеживаются тенденции создания отдельных систем безопасности в Евразии – для США и Европы (атлантической) Китая (китайско-центричной, возможно, при лидерстве в ШОС) и, в перспективе, – Индии. Таким образом Евразийская военно-политическая интеграция для многих стран реальная и по сути дела единственная альтернатива усиливающемуся напряжению в Евразии и АТР. К сожалению, правящие элиты большинства государств еще только начинают осознавать неотвратимость такого выбора, всеми силами стремясь его избежать.

Пока что ситуация в этих странах развивается по классическому сценарию: изменение в соотношении сил в мире (особенно быстрое идущее в Евразии и АТР) ведет к изменению сил военных, а также быстрому наращиванию военных бюджетов, ВиВТ, пересмотру стратегических планов и других военных приготовлений. Параллельно идет и процесс формирования военно-политических коалиций и двусторонних военно-политических соглашений, что стало особенно характерным в начале XXI века для политики всех стран Евразии и АТР. Этот классический вариант полностью учитывается и реализуется США и странами Евросоюза, но отнюдь не другими евразийскими государства.

Россия не может не видеть того, что на западе Евразии идет уже более 20-и лет продвижение на восток. Развал ОВД, раскол СССР привели к тому, что восточные границы НАТО и Евросоюза вплотную приблизились к нашей стране и другим странам Евразии. По сути дела вся европейская часть нашего бывшего единого государства становится объектом западной экспансии – вплоть до Грузии, Армении и Украины. Бывший единый этнос уже расколот, а после присоединения Грузии и (возможно) Украины к Евросоюзу и НАТО Россия окажется фактически вытесненной из Восточной Европы и всей западной Евразии.

Но процесс на этом отнюдь не остановится. Геополитической целью западной военно-политической коалиции является контроль над всей Евразией, вплоть до Китая. Это означает прежде всего изменение культурно-ценностной системы российской нации, ликвидацию суверенитета не только в европейской части России, но и в Сибири и на Дальнем Востоке, контроль над территорией и ресурсами с целью изоляции Китая с севера и запада.